.
Приложение к главе 8. Яков Тихозельев.

     Честолюбие у него не китовое, из воды выпрыгивающее, а как сом за корягой в глубоких 
водах. Сам же Яков скромен: съел гамбургер и доволен, и не нужно ему никаких ресторанных разносолов. Есть у него и принципы: Никогда в жизни не надену башмаки дороже пяти 
долларов! Каждую неделю он покупает лотерейный билетик. Без шума. Без треска. Авось! 
Чем чёрт не шутит, когда... Бережённого Бог... А бережёт себя Тихозельев не только 
будничными лотереями. Никогда после 6-ти часов вечера не появится он на Нью-Йоркской улице. Почему? Да потому что «негры, пуэрториканцы... прикончат тебя, и всё тут.» А уж на ужасающе-потрясающей 42-й улице он никогда не был даже в дневное время. Почему? Да 
всё по тому же - «негры, пуэрториканцы...». Он ни разу не видел ни одного кунг-фу-фильма, 
ни одного фильма ужасов, не говоря уже о порнографии. Почему? Опять «негры, 
пуэрториканцы, прижучат прямо в зрительном зале, и всё тут». - Да что ты! Там полицейскиедежурят, каждые 15 минут служители обходят зрительный зал, следят за 
порядком. - Да нет, бережёного... Кроме того там, наверняка грязно, можно подхватить 
бытовой... Негры и пуэрториканцы, наверное, мочатся прямо с сидений на пол. - Да господь 
с тобою! Там шикарные уборные, лучше и чище чем любая в Московском кинотеатре! - Да 
нет уж, прокажённого лучше обходить.
      Ни разу он не был и в «интеллектуальном театре» вроде Карнеги Холл. - Пойдём, 
Тихозельев, очень глубокий фильм. - Да ну, далеко тащиться, деньги тратить, я лучше, вот, телевизор посмотрю. Я не люблю, знаешь, когда шибко
сложно.
     - Яков, поедем в Централ-парк! Там бесплатный симфонический концерт! - Да зачем он 
мне сдался, чтоб меня там прирезали, в Централ-парке?! - Ну почему должны прирезать! 
Там много людей. Все слушают. Знаешь, как хорошо. Все приезжают заранее, садятся прямо 
на землю. Спускается темнота. Зажигается эстрада. Люди замолкают. Последние минуты 
перед началом что-то происходит, словно в воздухе - люди молча оглядывают друг друга. 
Они

чувствуют себя вместе. Их объединяет ещё молчащая музыка. - Да я не большой 
любитель музыки, тащиться в Централ-парк, рисковать...
     - Яков! Хочешь пойти в музей? Там живого Гойю привезли! - Да я и без мёртвого 
проживу. И т. д. и т. п.
     Всё же не надо представлять Якова Тихозельева как некоего жилибытельского червячка, млеющего в своей маленькой норке на американской земле. Есть у него и мечты, целых две. 
Одна - крылатая . Другая - ветреная. Крылатая о том, чтобы иметь собственный самолёт. 
Захотел - полетел, захотел - сел. Читателю понятно, что в Америке мечту эту осуществить 
нелегко, особенно если бояться вечерних улиц. Ветреная мечта Якова о том, чтобы иметь - 
яхту, парус, Бригантину (в соответствии с въедливой советской песенкой о надоело 
говорить и любить). Ну, целая яхта - это тоже проблематично. Однако, миниатюрное 
издание этой мечты - катамаран - купить возможно и Тихозельеву. Экономя на гамбургерах 
и башмаках, скопить на это можно. Яков вползает на порог в катамарановый раёк. Вот 
какой он у нас варанчик с катамаранчиком. А что тут плохого? Каждый человек имеет 
право удовлетворять свои потребности! Не для этого ли Тихозельев эмигрировал? 
Катамаран у него был, впрочем, и в Москве. Но катамаран в Москве - что бескатамаранье 
в Америке. Катамаран же в Америке – равносилен яхте по советским масштабам. 
Американская же яхта - как самолёт в пересчёте на советские стандарты. Вот такая 
бухгалтерия эмигрирования... <