ПРИМЕЧАНИЯ №2

1. В финикийской консонантно-силлабической письменности вопрос о взаимооднозначном соответствии между графемами и консонантными фонемами языка осложняется характером графического символа : передает этот знак глухую шипящую фонему  или он выступает также и для обозначения свистяще-шипящей , как и в древнееврейском, где эти фонемы графически Дифференцированы с помощью диакритических знаков на основном символе:  и ? В таком случае в финикийском, как и древнееврейском, следовало бы предположить сохранение фонемной дифференциации  в классе сибилянтных фонем, унаследованной из сбщесемитского. Но как объяснить в таком случае то, что в финикийской письменности, как и в остальных системах старосемитской письменности, для передачи двух фонем  и  применялся единственный графический символ, тогда как все другие консонантные фонемы выражались специальными графическими знаками? Такое несоответствие в передаче консонантных фонем языка графическими символами дает основание предположить, что в финикийском (как и во всех остальных языках западнссемичской группы) произошло слияние общесемитских сибилянтных фонем  и  в общую фонему  ещё до письменной фиксации языка (Moscati et еl. 1969: 33 и след.). Противопоставление  могло сохраниться лишь в иерусалимском диалекте древнееврейского языка и уже отсюда перейти в поздний еврейский (Harris 1939: § 4). Но след подобной фонемной дифференциации можно было бы видеть и в самом финикийском на примере написаний типа sr «десять» (ср. др.-евр.  «десять»), отражающего скорее свистяще-шипящую фонему , а не шипящую  (ср. Friedrich 1951:20). 
2. Эта особенность консонантно-силлабической письменности и представляет основную сложность при чтении текста. Элемент дешифровки, сопутствующий чтению текста, записанного консонантно-силлабическим письмом (ср. Diakonoff 1974: 101), заключается именно в установлении по консонантному остову слова конкретной словоформы и определении тем самым конкретной гласной, с которой выступает согласная в данном синтагматическом сочетании. Такие сложности полностью отсутствуют в собственно силлабических системах письма со стабильным характером гласных при соответствующих согласных как в синтагматике, так и парадигматике письменной системы. 
3. Вопрос о возникновении наименований знаков старосемитской письменности нельзя считать в настоящее время окончательно решенным. Названия знаков старосемитского письма, составляющие план выражения системы, могут отражать слова, предметные денотаты которых выражены соответствующими знаками. Так, например, знак  , называемый ,

что по-семитски значит «бык», представлял первонаиально рисунок головы быка, знак  «дом» являлся рисунком дома, знак  «дверь» - рисунком двери и т.д. Не исключено, однако (и это представляется более правдоподобным), что такие названия знаков старосемитской письменности возникли как условные слова, начальные согласные которых совпадают с согласными, выражаемыми соответствующими символами: знак  , обозначавший согласную , стал называться , поскольку слово  характеризуется начальной согласной ; знак  , выражавший согласную b, стали называть  (но могли назвать и любым другим словом с начальным b), ввиду начального b в этом семитском слове и т. д. (ср. аналогичный акрофонический принцип при названиях букв старославянского алфавита: aaz «я», bbuki «буква», vvedi «знание», gglagol «слово» и т. д.). 
4. Позднее в старосемитском письме возникает особый графический прием обозначения долгих гласных  и  соответственно знаками j и w, которые первоначально выражали только консонантные фонемы /j/ и /w/ (или синтагматически-силлабические последовательности с начальными j или w): ср. в финикийском написание bj, которое наряду с древнейшим чтением abija „моего отца» предполагает и чтение  «мой отец»; ср. также написание  моавитской надпиеи царя Меши наряду с обычным для обозначения имени  „Ассирия» (ср. Friedrich 1951: 39 и след.). Такое «полное написание» слов (scriptio plena), с обозначением долгих гласных с помощью определенных консонантных знаков, которое распространилось в поздних разновидностях старосемитского письма, противостоит «неполному написанию» {scriptio defectiva), которое отражает древнейшее состояние консонантно-силлабического семитского письма, характеризующегося отсутствием специальных знаков для гласных фонем. Гласные фонемы имплицитно предполагаются в такой системе при каждой согласной, обозначаемой графически конкретным знаком и выступающей в синтагматическом сочетании с другими согласными для образования определенных словоформ.