Анатомия рунического знака
Поводом для написания этого эссе послужило
прочтение книги Антона Платова
«Славянские руны» (4). Автор на стр.12 упоминает
«пресловутые слова болгарского монаха-черноризца Храбра, написанные не
позднее самого начала Х века: «Прежде убо
славене не имеху письменъ, ну чрътами и резами чьтеху и гатаху,
погани суще...» Здесь делается упор на то, что во времена язычества
своего древние славяне не имели письмен,
но читали и гадали по черточкам и резам. В книге Антона Платова уточняется,
что «не
имели письмен» – такая запись встречается в Московском и Чудовском
списках, но в
прочих списках «не имели книг» (в Савинском, Лаврентьевском и Хилендарском).
Отсюда следует, как правильно отмечает Антон Платов, что высказывание Храбра
соответствует
тому смыслу, что славяне «не имели книг, но читали и гадали некими
чертами и резами»...
Далее Антон Платов приводит мнение (4, с. 14)
болгарского ученого Е. Георгиева (1),
что слова «pьsati, itati,
pisьmo, kъniga»
весьма древние и, в связи с этим, опираясь на
данные этимологического словаря (5, Т. I I
I), говорит следующее (имея ввиду из
выделенных слов первое и третье): «К тому же «дереву» архаических корней
принадлежит, например, др.-прусск.
peisal со значением «чертить»,
«рисовать», «писать», др.-инд.
pimsati – «украшает», «придает образ», «выкрашивает», авест.
paesa
– «украшение»,
др.-перс. ni-pista – «записанное».
К этой информации, приведенной Антоном Платовым,
необходимо добавить, что
упомянутые слова, с неизменяемыми согласными «p» и «s»,
имеют прямое отношение к следующему корпусу слов (2):
[писсул (pissul)] – ваяние, скульптура;
[пасук
(pasuk)] – 1. библейский стих 2. предложение, фраза;
[писсук (pissuk)] –
1. расстановка знаков препинания 2. раздвигание 3. отсечение
Следует отметить, что добавление, которое
мы себе позволили не выходит за рамки рассуждений самого А. Платова (4,
с.19): «в I I I – I тыс. до н. э., сложившиеся ранее
системы магических знаков стали понемногу превращаться в священные
алфавиты,
которые осмысливались в те времена именно как набор священных символов
с
присвоенными им фонетическими значениями, что позволяло использовать
эти знаки
для письма. Так возникли родственные финикийские и этрусские
алфавиты, а позднее
греческий и латинский».
Весьма обоснованно в книге А. Платова определение
происхождения «самого
термина, означающего литеры рунического письма». У нас нет под рукой,
источников,
которыми пользуется Антон Платов, и по этой причине приведем полностью
собранную
им в этом направлении информацию (4, стр. 27–30):
«Традиционное ныне толкование
слова руна устоялось в научной среде еще в конце прошлого столетия.
Совершенно
справедливо германское runa, rune... связывается с готским runa – «тайна»
и др.-нем.
глаголом
гnen (совр.
нем. raunen) в значении «шептать» (7). Некое
разнообразие в
трактовку слова руна внес Найджел Пенник, указавший на его несевероевропейские
параллели: др.-кельт.
run, ср.-валл. rhin со значением
«шепот», «шептать»; совр. ирл.
run – «тайна»; шотл.-гэльск.run – «жребий» (8).
Однако, практически все современные исследователи упускают из вида славянские
языки (к слову, гораздо более близкие к скандинавским, чем те же кельтские).
Не так обстояло дело в конце XIX – начале XX
веков, во время расцвета исследований по славянской рунике.
Так, пытался в свое время связать слово руна
с серб. gronic – «говорить» – польский
славист А. Кухарский (работы которого нам, к сожалению, недоступны).
Но против такого толкования равно выступали В. Цыбульский и И. Ягич, находя
его «сумасбродным». А вот
против более позднего предположения Д. Жунковича (9)
ни один исследователь не смог выдвинуть никаких контрдоводов. Версию Жунковича
попросту забыли, как это нередко случалось в области славянской рунологии...
...В свое время мне довелось придти к тому же выводу,
какой был сделан Жунковичем,
почти независимо от этого исследователя. Меня поразило существование
множества
славянских рек, носящих загадочное имя
Руна
(в качестве примера
приведу р. Руну,
впадающую в Верхневолжские озера на границе Тверской и Новгородской
областей).
В большинстве случаев этимология этих названий считается невыясненной.
Но ведь
существует старый славянский корень
рун: именно от него происходят
рус. рана, ранить,
рыть, укр.
рилля – «борозда». По Жунковичу, этот же корень
содержит глагол руги –
«резать» и существительное руна, означающее «прорез», «борозда»,...
«РЕЗА»! Не этими
ли резами чьтеху и гатааху древние славяне?
Любопытно, что основа run / ran со
значением «резать», «ранить» была известна и
древним германцам, – и удивительно, почему на этот факт не обращают
внимание
исследователи! Так, знаменитый наконечник копья из Дамсдорфа, датируемый
первой
половиной I тыс. н. э., несет руническую надпись RANJA, переводимую
как
«Пронзающий», «Наносящий ранения», «Ранящий» (3).
Вероятно, термин руна происходит все
же oт древнейшей славяно-североевропейской
основы со значением «резать» (что выглядит естественным), в то время
как появление европейских слов того же корня, но уже носящих значение «тайна»,
«говорить
в
тишине», – вторично связано с магическим применением древних
резанных
знаков».
Нам кажется, что угол зрения А. Платова несколько
сужен даже при том, что в его добросовестных и аргументированных рассуждениях
находится место для упоминания финикийского, этрусского, греческого и латинского
алфавитов, как производных от
более ранних «магических знаков». Следует, очевидно, учитывать мнение
и той группы
ученых, которые считают, что «проторуническая
система... лежит в основе всех систем
письма – финикийской, индийской, шумерской, китайской,
египетской и т. д.»
(Александр
Дугин «К
вопросу о русских рунах»). Вне всякого сомнения,
что в ряду сокращенного перечисления, иврит, как язык, исключением
не является. И даже более
того, будучи в течение тысячелетий в состоянии
летаргическом, именно этот язык,
внезапно пробудившийся, сумел донести до наших
дней неповторимый колорит
прошлого и в этой неизменности своей являться
чуть ли не единственным продуктивным источником, без которого не может
обойтись практика сравнительного языкознания.
Чтобы не быть голословными, вернемся к этимологии
слова руна. Отдавая должное
мнению Антона Платова и других исследователей,
позволим себе в этом ряду высказать собственные соображения.
При подходе к интересующему
нас вопросу, рассмотрим некоторые слова в языке
иврит: глагол/
[ларон (laron)] – 1. петь, воспевать 2. молиться; (
– корень).
Существительное от этого глагола
[ринна (rinna)] – 1. пение 2. ликование 3. молитва.
Следует отметить, что тайная
сила воздействия рун на человека идет, прежде всего, от
того момента, что использование из поколения
в поколение этих знаков в различного
рода ритуальных службах закрепило их матрично-архетипическое
влияние на психику индивидуумов и вошло в итоге генетически в коллективное
бессознательное. Архетипы,
как известно, а значит и психика человека, имеют
наследственный характер.
Вспомним, что древние
поклонялись не самой воде, но водоемам и рекам. Отсюда
и название некоторых рек Руна, ибо у водных
берегов совершались ритуальной молитвы.
И не только в России, но и на Западе – например,
река
Рейн. Именно такова, по нашему
мнению, изначальная этимология слова
руна.
Отсюда следует, например, что в некоторых
случаях трактовка рунических надписей с помощью
иврита может оказаться вполне продуктивной. Попробуем обосновать такое
предположение.
В книге А. Платова (4,
с.77, с.110) приводится весьма любопытная иллюстрация.
На стр. 77 указан источник – «из памятников, опубликованных Лецеевским
в 1906 году»; на
стр.110 рисунок дан повторно и к нему приложен комментарий: «Руны гласят:
«Митра». Возможно, перед нами отголосок широко распространенного в раннесредневековой
Европе культа Митры... ...первая руна –
– изображена отдельно как символ этого бога».
Однако имеется возможность дать символике
более конкретное и несколько иное
толкование. Сравним ряд изображений древних богов, приведенных разрозненно
в той
же книге А. Платова (4) на страницах 40, 62,
65, 94, с резной символикой языческого бога
над словом [итра
(itra)] – то есть 5a в сравнении с 1a-4a.
Исходя из наглядного тождества, можно с большой
долей вероятности утверждать, что
на картине 5a в одной руке у божества жезл, в другой указание
на священное животное
(на быка). Далее: знак –
– над головой божества скорее всего не руна, но изображение священной птицы.
Но если это так, то что означает надпись внизу –
[итра (itra)]?
Для того, чтобы ответить на поставленный вопрос,
попробуем подойти к возникшей
проблеме с несколько неожиданной стороны. Вспомним строфу из канонического
Пятикнижия (Исх. 3:1): «Моисей пас овец у Иофора, тестя своего,
священника
Мадиамского».
Дословный перевод строфы (Исх. 3:1) несколько
отличается от канона: «Моисей же пас
овец Итро, тестя своего,
жреца
Мадиамского». Сразу же
заметим самое существенное –
в период описанный в Гл. 3:1 Исхода тесть Моисея еще не принял иудаизма
(имел сан
языческого жреца). Настоящее имя этого язычника на иврите
[итро (itro)]. Это имя, очевидно, является производным от
глагола.
[леготир (lehotir)] – 1. оставлять
2. иметь преимущество; (корень – ).
Существительное [йетерут
(ieterut)] –
превосходство – образовано именно от этого глагола –
( в значении иметь
преимущество). И, по всей видимости –
[итра (itra)] – руническая надпись на
изображении (5a) означает Превосходный
(-ая). А что касается замены в Пятикнижии
(в русском варианте) действительного имени тестя Моисея Итро на
Иофор , то такое
своеволие ничем не обосновано, ибо древнееврейское имя Иофор образовано
от
глагола – [леифот
(leifot)] – хорошеть, быть красивым.
Не помешает рассмотреть еще один момент из Пятикнижия,
неожиданно обретающий
особый интерес в рамках нашего рассуждения смысл (Исх. 2:21): «Моисею
понравилось жить
у сего человека; и он выдал за Моисея дочь свою Сепфору». Но Сепфора
– на иврите
[ципора (tzipora)]
– птица, птичка, пташка. И теперь требует объяснения совсем не случайное
совпадение имени «жреца Мадиамкого»
Итро и Сепфора = Птица
(имени
одной из его семерых дочерей) с вышеприведенным (5a)
символическим изображением
божества () и птицы над
его головой (). Что из такого
архетипического тождества
(Итро и Сепфора =/
и ) следует? Не более того,
что мы натолкнулись в данном
случае на архетипы, зафиксированные в коллективном бессознательном
многих этносов
со времен глубочайшей древности, и имеющими свойство передаваться из
поколения в поколение наследственно – то есть генетически.
Теперь история женитьбы Моисея на Сепфоре
и его дружбы с Мадиамским жрецом
Итро имеет аллегорический смысл, поддающийся разумному объяснению.
Еврейский
Гомер, сотворивший эту сюжетную линию в назидание будущим поколениям,
опирался
не столько на известные ему лично моменты из жизни Моисея, сколько
на
художественную фантазию, извлеченную из царства коллективного бессознательного.
Смысл аллегории заключается в том, что корни иудаизма при всем неприятии
язычества – языческие. Моисей, как об этом повествуется в Пятикнижии, пока
не познакомился с
Итро, нес тяжкое бремя судии, пророка и законодателя в одном лице.
И он очень уставал
от непосильной работы. Итро-язычник превосходил Моисея в знании того,
каким
образом наиболее рационально управлять людьми, и эту неписаную бюрократическую
инструкцию (отточенную языческими тысячелетиями) передал ему не столько,
как
основателю единобожия, сколько по-свойски – как своему родственнику.
Попробуем на этом этапе, в силу наших возможностей,
осмыслить изображения
срединной части памятника.
Для наглядности того, как нам представляется
архетипическая сущность того, что
изображено, покажем ряд фрагментов такого же характера, но принадлежащих
другим археологическим источникам.
Рассмотрим изображения, вырезанные в срединной
части памятника (5b), поэлементно.
На самом верху вырезан символ отрубленной конечности – одного из первоочередных
элементов жертвоприношения. Ниже – завершенное. Обрубок! А еще ниже
– – руна
Алатырь – символ магического алтаря – камня, «на котором совершается
жертвоприношение»
(4, стр.116). На рисунке 1b показано «лобное место» такое
же, как и на рис.
5b, но здесь конечности выражены в мере более
полной – вероятно изображена начальная стадия жертвоприношения. На рис.
2b
показан
жрец, исполняющий ритуал членения и жертва.
На рис.3b процесс жертвоприношения в развитии. На рис.
4b
окончательная
стадия,
как и на рис.5b.
Сравнительный анализ рисунков 1b-5b
убеждает, что звезда, как знак, символизирует жертвоприношение – тождественна
пяти отсеченным конечностям (руки, ноги, голова). Пятиугольник внутри звезды
– конечный результат. Дополнительно к визуальной
наглядности (рис.
1b-5b) можно убедиться в таком предположении
и на языковой основе.
В этимологическом словаре Макса Фасмера (5,
Т. I I) слову «звезда» уделяется много
внимания, но, практически, необходимое объяснение отсутствует. Знание
того, как то или
иное слово пишется и произносится на разных языках (при том, что современная
смысловая значимость каждого из этих слов известна) следует признать
недостаточным
для
определения первородного смысла. Попробуем в нашем случае решить
задачу нетрадиционным способом.
Зная, что в древнейших семитских языках гласные
на письме упускались и слова
записывались только с помощью согласных, уберем из слова «звезда»
гласные «е» и
«а». Получим запись
«звзд». Учитывая свойство древних
семитских языков состоять,
как правило, из корней простых (на основе двух или трех согласных),
разобьем запись
«звзд» на два предполагаемых корня с двумя согласными в каждом
– корень
«зв»
и
«зд».
И далее, принимая во внимание, что две первые согласные могут в процессе
словообразования являться доминантой смысловой значимости, подключим
языковое
богатство иврита (2) для определения искомого.
В иврите существует пять глаголов, в корнях
которых две первые согласные
«» = «зв» и два глагола,
в корнях которых имеются согласные
«»
= «зд». Для удобства
и наглядности сведем выборку из словаря (2)
в таблицу.
.
Аналитическое приложение данных представленной
таблицы к наглядному
доказательству того, что пентаграмма это знак пятичленного человека
с пятиугольником
внутри, символизирующим ритуал жертвоприношения с отсечением
пяти конечностей
(5-ти треугольников = голова, руки, ноги) дает возможность сделать
некоторые основополагающие выводы в отношении некоторых массово распространенных
архетипических доминант, не поддающихся никакому логическому объяснению:
Во-первых мы видим что
один из трех глаголов в иврите .[лизбоах
(lizboah)], в
корне которого две первые согласные «»
(«зв» в слове «звезда») имеет прямое
отношение к ритуалу жертвоприношения, ибо означает по смыслу «закласть,
принести
в жертву». И теперь вполне прояснилась этимология существительного
«лезвие»,
поскольку здесь с глаголом [лизбоах
(lizboah)] не только звуковое совпадение, но и смысловое. Однако
у Макса Фасмера (5, Т. I I I) читаем: «Наиболее
вероятно объясняется
слово лезвие, лезиво как производное от лезть,
возникшее первоначально в бортнической терминологии».
Во-вторых
отметим, что глагол .[лезабел
(lezabel)], казалось бы, не имеющий
никакого отношения к ритуалу жертвоприношения (унаваживать, удобрять)
в
действительности берет свое смысловое значение от одного из весьма
возможных этапов жертвоприношения, когда останки сжигались и рассеивались
над вспаханным полем,
чтобы ритуально освященным пеплом удобрить (умилостивить!) землю-матушку
–
оплодотворить, сделать плодоносною! В отношении древнееврейского .[лезабел
(lezabel)] рискнем предположить с большой долей вероятности,
что отсюда берут свое
начало слова заваливать, сваливать, завал, свалка. У Макса Фасмера
(5) объяснение этих
слов явно упущено за неимением, очевидно, каких-либо этимологических
обоснований.
В-третьих глагол на иврите
..[лизбон
(lizbon)] в значении «покупать» никакого
отношения к жертвоприношению не имеет. Однако, есть еще один глагол
на иврите
.[лезабен
(lezaben)] в значении противоположном – «продавать».
Оба эти глагола
имеют общий корень «».
И здесь, при корневом тождестве двух глаголов, последний
в значении «продавать»
требует особого рассмотрения, ибо у этого действительного
глагола имеется в иврите возвратная форма
.
– [легиздабен (lehizdaben)] в значении продаваться.
Согласная «» (далет),
появившаяся в.,
не является корневой, но
только служебной. Наше объяснение наличия в этом глаголе внекорневой
согласной
«»
не умещается в
традиционные рамки словообразования в языке иврит.
И, наконец, две согласные в слове звезда –
«зд» – имеют прямое отношение к
существительным
[зед (zed)] – злоумышленник, злодей; .[зедон
(zedon)] – злодей. Да,
но какое это наше рассуждение имеет отношение
к жертвоприношению и к слову «звезда»?
А самое прямое. Как правило в жертву предназначались
не добровольцы, решившиеся на ритуальное заклание по каким-либо героическим
соображениям, но в основном воины, попавшие в плен (злодеи и злоумышленники
с точки зрения победителей), а также те
члены общины, которые, по тем или иным соображениям,
были признаны по указанию
жрецов нарушителями священных законов племени.
И, в связи с тем, что столкновение
иудаизма и язычества уходит в глубину тысячелетий,
становится вполне возможными предполагаемые результаты такого столкновения
– иудеев, попавших в плен, предавали ритуальному закланию. И поскольку
в древнейшие времена язык был более
единородным, то, исходя из такого понимания,
со всей очевидностью вырисовывается архетипика слова
«жид»
–
[зед (zed)], а значит и его этимология – «злоумышленник,
злодей». И в эти же рамки весьма удачно
вписывается .[легиздабен
(lehizdaben)] – «продаваться»,
ибо, к подчеркнутому нами, восходит старославянское
«жидовин».
На
фоне проведенного исследования будет весьма уместным
отметить, что в статье «жид»
М. Фасмера (5, Т. I I) четко перечислена неприемлемость
существующих объяснений:
«Поскольку это название было достаточно известно славянам в I Х в.,
предположение
о заимств. из нем. Jd, испытавшем
влияние русск. ждать (см. Брандт, РФВ 25, 226
и сл.), не приходится принимать в расчет. Непонятным кажется и кельт.
посредничество
(см. Шахматов, AfslPh 33, 95). Без достаточных оснований отклоняет
ром. этимологию
Корш (Сб. Дринову 55 и сл.), пытающийся установить хазарское происхождение
– из
др.-евр. jhd,
ср. араб. jahd
или перс. , тюрк. ufut, yvut, yvyt,
в древности также
dihut, перс.dihd.
Для этого не имеется надежных хронологических указаний;
необъяснимо также в этом случае ни широкое распространение этого слова
у зап. славян,
ни формант -ов-».
Дифференцированный поиск в этимологическом
направлении по отношению к слову
«звезда» приводит к следующему искомому результату (прим: =/
– знак архетипического равенства):
звезда =/ принести в жертву злодея (звездануть!)
Отсюда следует, что в геометрическом виде,
как изображение, «звезда» и в наше время
(в некоторых странах на государственном уровне) является символом предупреждения
–
знаком карающего закона.
И, наконец, мы подошли вплотную к третьему
изображению (2c), где из пяти знаках –
..–
два знака прочитываются – («»
– s), («» – i). Но каков
смысл всей надписи –
слово ли это, в составе которого знаки («»
– s), («» – i) занимают
необходимое
положение в процессе прочтения или, например, другой вариант: .–
не слово, а
информация о количестве отсеченных от туловища
элементов (голова + руки + ноги) и в
то же время порядок членения (прочтением справа
налево?, слева направо?) в том или
другом направлении. Подойдем к тому, чтобы
хоть как то понять аллегорический смысл
этого изображения с аналитической стороны. Сравним 2с.(наше)и
1с [изображение на
стеле, приведенное в качестве иллюстрации в книге Ю. Шилова (6,
стр.677)].
.
.
|
..
.
.
|
Попытка дешифровки изображенного на стеле 1с
была проделана в трактате
«От каменного до
железного» в главе «Восстановление
родства». Не будем повторять пройденного в отношении 1с.
Продолжим текущее наше рассуждение, предполагая, что с оговоренными источниками
читатель знаком. Итак, исходя из знаний, полученных нами в результате прежних
исследований, мы думаем, что на стеле 1с и на памятнике 2с
показаны жертвоприносимые. Однако, при этом, ритуальное предназначение
процедуры членения
разное. На стеле 1с символикой отчетливо выражено не только
членение в обычном
порядке, но и отсечение пальцев. В случае же 2с, по нашему мнению,
зашифрована
процедура предстоящего обыкновенного классического членения (голова,
руки, ноги).
Выделим из 1с и 2с фрагменты
наиболее тождественные с точки зрения информации
в них заключенной.
|
.
/
|
Сравнительный анализ при рассматривании 1dи
2d
показывает, что в двух
разноместных и разновременных случаях жертвоприношения два художника
передают
нечто весьма существенное и одинаковое – положение, например, и разворот
нижних конечностей. Заостряет внимание и тот факт, что на обоих рисунках
показан половой
орган и за пределами человеческого тела знаки одинаковые (если не принимать
во
внимание зеркальности). Рассмотрение пяти рунических знаков с приложением
фрагментов 1d и 2d.дает
основание предполагать, что знаки –
– с некоторой долей определенности символизируют отсечение нижних конечностей.
Библиография
1. Георгиев Е., «Славянская письменность до
Кирилла и Мефодия», София, 1952.
2. Дрор М., «Еврейско (иврит) – русский словарь»,
Тель-Авив, 1998.
3. Макаев Э. А., «Язык древнейших рунических надписей».
М., 1965.
4. Платов Антон, «Славянские Руны», – М.: ИД «Гелиос»,
2001. – 176 с.
5. Фасмер М., Этимологический словарь русского языка, Т. I –
IV, Москва, 1996.
6. Шилова Ю., «Прародина ариев», Киев, изд. СИНТО, 1995.
– 744 с
7. Ягич И.В., «Вопрос о рунах у славян» / «Энциклопедия
славянской филологии». Изд-ие
Отделения русского языка и словесности. Имп. Акад.
Наук. Вып.З: «Графика у славян».
СПб., 1911.
8. Pennick M., «Rune Magic». L, 1992. See also: by same
author. «The Secret Lore of Runes and
Other Ancient Alphabets». L., 1991.
9. Zunkovic D., «Die slavische Vorzeif». Maribor. 1918.