Анатомия рунического знака

     Поводом для написания этого эссе послужило прочтение книги Антона Платова 
«Славянские руны» (4). Автор на стр.12 упоминает «пресловутые слова болгарского монаха-черноризца Храбра, написанные не позднее самого начала Х века: «Прежде убо 
славене не имеху письменъ, ну чрътами и резами чьтеху и гатаху, погани суще...»  Здесь делается упор на то, что во времена язычества своего древние славяне не имели письмен, 
но читали и гадали по черточкам и резам. В книге Антона Платова уточняется, что «не 
имели письмен» – такая запись встречается в Московском и Чудовском списках, но в 
прочих списках «не имели книг» (в Савинском, Лаврентьевском и Хилендарском). Отсюда следует, как правильно отмечает Антон Платов, что высказывание Храбра соответствует 
тому смыслу, что славяне «не имели книг, но читали и гадали некими чертами и резами»... 
Далее Антон Платов приводит мнение (4, с. 14) болгарского ученого Е. Георгиева (1), 
что слова «pьsati, itati, pisьmo, kъniga» весьма древние и, в связи с этим, опираясь на 
данные этимологического словаря (5, Т. I I I), говорит следующее (имея ввиду из 
выделенных слов первое и третье): «К тому же «дереву» архаических корней принадлежит, например, др.-прусск. peisal со значением «чертить», «рисовать», «писать», др.-инд. 
pimsati – «украшает», «придает образ», «выкрашивает», авест. paesa – «украшение», 
др.-перс. ni-pista – «записанное».
     К этой информации, приведенной Антоном Платовым, необходимо добавить, что
упомянутые слова, с неизменяемыми согласными «p» и «s», имеют прямое отношение к следующему корпусу слов (2):  [писсул (pissul)] – ваяние, скульптура;  [пасук
(pasuk)] – 1. библейский стих 2. предложение, фраза;  [писсук (pissuk)] – 
1. расстановка знаков препинания 2. раздвигание 3. отсечение
     Следует отметить, что добавление, которое мы себе позволили не выходит за рамки рассуждений самого А. Платова (4, с.19): «в I I I – I тыс. до н. э., сложившиеся ранее 
системы магических знаков стали понемногу превращаться в священные алфавиты, 
которые осмысливались в те времена именно как набор священных символов с 
присвоенными им фонетическими значениями, что позволяло использовать эти знаки 
для письма. Так возникли родственные финикийские и этрусские алфавиты, а позднее 
греческий и латинский».
     Весьма обоснованно в книге А. Платова определение происхождения «самого 
термина, означающего литеры рунического письма». У нас нет под рукой, источников, 
которыми пользуется Антон Платов, и по этой причине приведем полностью собранную 
им в этом направлении информацию (4, стр. 27–30): «Традиционное ныне толкование 
слова руна устоялось в научной среде еще в конце прошлого столетия. Совершенно 
справедливо германское runa, rune... связывается с готским runa – «тайна» и др.-нем. 
глаголом гnen (совр. нем. raunen) в значении «шептать» (7). Некое разнообразие в 
трактовку слова руна внес Найджел Пенник, указавший на его несевероевропейские 
параллели: др.-кельт. run, ср.-валл. rhin со значением «шепот», «шептать»; совр. ирл. 
run – «тайна»; шотл.-гэльск.run – «жребий» (8). Однако, практически все современные исследователи упускают из вида славянские языки (к слову, гораздо более близкие к скандинавским, чем те же кельтские). Не так обстояло дело в конце XIX – начале XX 
веков, во время расцвета исследований по славянской рунике.
     Так, пытался в свое время связать слово руна с серб. gronic – «говорить» – польский 
славист А. Кухарский (работы которого нам, к сожалению, недоступны). Но против такого толкования равно выступали В. Цыбульский и И. Ягич, находя его «сумасбродным». А вот 
против более позднего предположения Д. Жунковича (9) ни один исследователь не смог выдвинуть никаких контрдоводов. Версию Жунковича попросту забыли, как это нередко случалось в области славянской рунологии...
    ...В свое время мне довелось придти к тому же выводу, какой был сделан Жунковичем, 
почти независимо от этого исследователя. Меня поразило существование множества 
славянских рек, носящих загадочное имя Руна (в качестве примера приведу р. Руну, 
впадающую в Верхневолжские озера на границе Тверской и Новгородской областей). 
В большинстве случаев этимология этих названий считается невыясненной. Но ведь 
существует старый славянский корень рун: именно от него происходят рус. рана, ранить, 
рыть, укр. рилля – «борозда». По Жунковичу, этот же корень содержит глагол руги – 
«резать» и существительное руна, означающее «прорез», «борозда»,... «РЕЗА»! Не этими 
ли резами чьтеху и гатааху древние славяне?
     Любопытно, что основа run / ran со значением «резать», «ранить» была известна и 
древним германцам, – и удивительно, почему на этот факт не обращают внимание 
исследователи! Так, знаменитый наконечник копья из Дамсдорфа, датируемый первой 
половиной I тыс. н. э., несет руническую надпись RANJA, переводимую как 
«Пронзающий», «Наносящий ранения», «Ранящий» (3).
     Вероятно, термин руна происходит все же oт древнейшей славяно-североевропейской 
основы со значением «резать» (что выглядит естественным), в то время как появление европейских слов того же корня, но уже носящих значение «тайна», «говорить в 
тишине», – вторично связано с магическим применением древних резанных знаков».
    Нам кажется, что угол зрения А. Платова несколько сужен даже при том, что в его добросовестных и аргументированных рассуждениях находится место для упоминания финикийского, этрусского, греческого и латинского алфавитов, как производных от 
более ранних «магических знаков». Следует, очевидно, учитывать мнение и той группы 
ученых, которые считают, что «проторуническая система...  лежит в основе всех систем 
письма – финикийской, индийской, шумерской, китайской, египетской и т. д.»
(Александр Дугин «К вопросу о русских рунах»). Вне всякого сомнения, что в ряду сокращенного перечисления, иврит, как язык,  исключением не является. И даже более 
того, будучи в течение тысячелетий в состоянии летаргическом, именно этот язык, 
внезапно пробудившийся, сумел донести до наших дней неповторимый колорит 
прошлого и в этой неизменности своей являться чуть ли не единственным продуктивным источником, без которого не может обойтись практика сравнительного языкознания. 
Чтобы не быть голословными, вернемся к этимологии слова руна. Отдавая должное 
мнению Антона Платова и других исследователей, позволим себе в этом ряду высказать собственные соображения.
     При подходе к интересующему нас вопросу, рассмотрим некоторые слова в языке 
иврит: глагол/ [ларон (laron)] – 1. петь, воспевать 2. молиться; ( – корень). 
Существительное от этого глагола  [ринна (rinna)] – 1. пение 2. ликование 3. молитва.
    Следует отметить, что тайная сила воздействия рун на человека идет, прежде всего, от 
того момента, что использование из поколения в поколение этих знаков в различного 
рода ритуальных службах закрепило их матрично-архетипическое влияние на психику индивидуумов и вошло в итоге генетически в коллективное бессознательное. Архетипы,
как известно, а значит и психика человека, имеют наследственный характер. 
     Вспомним, что древние поклонялись не самой воде, но водоемам и рекам. Отсюда 
и название некоторых рек Руна, ибо у водных берегов совершались ритуальной молитвы. 
И не только в России, но и на Западе – например, река Рейн. Именно такова, по нашему 
мнению, изначальная этимология слова руна. Отсюда следует, например, что в некоторых 
случаях трактовка рунических надписей с помощью иврита может оказаться вполне продуктивной. Попробуем обосновать такое предположение.
     В книге А. Платова (4, с.77, с.110) приводится весьма любопытная иллюстрация.

На стр. 77 указан источник – «из памятников, опубликованных Лецеевским в 1906 году»; на 
стр.110 рисунок дан повторно и к нему приложен комментарий: «Руны гласят: «Митра». Возможно, перед нами отголосок широко распространенного в раннесредневековой Европе культа Митры... ...первая руна –  – изображена отдельно как символ этого бога». 
     Однако имеется возможность дать символике более конкретное и несколько иное 
толкование. Сравним ряд изображений древних богов, приведенных разрозненно в той 
же книге А. Платова (4) на страницах 40, 62, 65, 94, с резной символикой языческого бога 
над словом  [итра (itra)] – то есть 5a в сравнении с 1a-4a.
 

. .

1a

2a

3a

4a

5a

     Исходя из наглядного тождества, можно с большой долей вероятности утверждать, что 
на картине 5a в одной руке у божества жезл, в другой указание на священное животное 
(на быка). Далее: знак –  – над головой божества скорее всего не руна, но изображение священной птицы. Но если это так, то что означает надпись внизу –  [итра (itra)]?
     Для того, чтобы ответить на поставленный вопрос, попробуем подойти к возникшей 
проблеме с несколько неожиданной стороны. Вспомним строфу из канонического 
Пятикнижия (Исх. 3:1): «Моисей пас овец у Иофора, тестя своего, священника
Мадиамского».
     Дословный перевод строфы (Исх. 3:1) несколько отличается от канона: «Моисей же пас 
овец Итро, тестя своего, жреца Мадиамского». Сразу же заметим самое существенное – 
в период описанный в Гл. 3:1 Исхода тесть Моисея еще не принял иудаизма (имел сан 
языческого жреца). Настоящее имя этого язычника на иврите  [итро (itro)]. Это имя, очевидно, является производным от глагола. [леготир (lehotir)] – 1. оставлять 
2. иметь преимущество; (корень – ). Существительное  [йетерут (ieterut)] – 
превосходство – образовано именно от этого глагола –  ( в значении иметь 
преимущество). И, по всей видимости –  [итра (itra)] – руническая надпись на 
изображении (5a) означает Превосходный (-ая). А что касается замены в Пятикнижии 
(в русском варианте) действительного имени тестя Моисея Итро на Иофор , то такое 
своеволие ничем не обосновано, ибо древнееврейское имя Иофор образовано от 
глагола  –  [леифот (leifot)] – хорошеть, быть красивым.
    Не помешает рассмотреть еще один момент из Пятикнижия, неожиданно обретающий 
особый интерес в рамках нашего рассуждения смысл (Исх. 2:21): «Моисею понравилось жить 
у сего человека; и он выдал за Моисея дочь свою Сепфору». Но Сепфора – на иврите 
[ципора (tzipora)] – птица, птичка, пташка. И теперь требует объяснения совсем не случайное совпадение имени «жреца Мадиамкого» Итро и Сепфора = Птица (имени 
одной из его семерых дочерей) с вышеприведенным (5a) символическим изображением 
божества () и птицы над его головой (). Что из такого архетипического тождества 
(Итро и Сепфора =/  и ) следует? Не более того, что мы натолкнулись в данном 
случае на архетипы, зафиксированные в коллективном бессознательном многих этносов 
со времен глубочайшей древности, и имеющими свойство передаваться из поколения в поколение наследственно – то есть генетически.
     Теперь история женитьбы Моисея на Сепфоре и его дружбы с Мадиамским жрецом 
Итро имеет аллегорический смысл, поддающийся разумному объяснению. Еврейский 
Гомер, сотворивший эту сюжетную линию в назидание будущим поколениям, опирался 
не столько на известные ему лично моменты из жизни Моисея, сколько на 
художественную фантазию, извлеченную из царства коллективного бессознательного. 
Смысл аллегории заключается в том, что корни иудаизма при всем неприятии язычества – языческие. Моисей, как об этом повествуется в Пятикнижии, пока не познакомился с 
Итро, нес тяжкое бремя судии, пророка и законодателя в одном лице. И он очень уставал 
от непосильной работы. Итро-язычник превосходил Моисея в знании того, каким 
образом наиболее рационально управлять людьми, и эту неписаную бюрократическую инструкцию (отточенную языческими тысячелетиями) передал ему не столько, как 
основателю единобожия, сколько по-свойски – как своему родственнику.
     Попробуем на этом этапе, в силу наших возможностей, осмыслить изображения 
срединной части  памятника. 
     Для наглядности того, как нам представляется архетипическая сущность того, что 
изображено, покажем ряд фрагментов такого же характера, но принадлежащих другим археологическим источникам.
 

. .

1b

2b

3b

4b

5b

6b

     Рассмотрим изображения, вырезанные в срединной части памятника (5b), поэлементно. 
На самом верху вырезан символ отрубленной конечности – одного из первоочередных 
элементов жертвоприношения. Ниже – завершенное. Обрубок! А еще ниже –  – руна 
Алатырь – символ магического алтаря – камня, «на котором совершается жертвоприношение» 
(4, стр.116). На рисунке 1b показано «лобное место» такое же, как и на рис. 5b, но здесь конечности выражены в мере более полной – вероятно изображена начальная стадия жертвоприношения. На рис. 2b показан жрец, исполняющий ритуал членения и жертва. 
На рис.3b процесс жертвоприношения в развитии. На рис. 4b окончательная стадия, 
как и на рис.5b.
    Сравнительный анализ рисунков 1b-5b убеждает, что звезда, как знак, символизирует жертвоприношение – тождественна пяти отсеченным конечностям (руки, ноги, голова). Пятиугольник внутри звезды – конечный результат. Дополнительно к визуальной 
наглядности (рис. 1b-5b) можно убедиться в таком предположении и на языковой основе.
    В этимологическом словаре Макса Фасмера (5, Т. I I) слову «звезда» уделяется много 
внимания, но, практически, необходимое объяснение отсутствует. Знание того, как то или 
иное слово пишется и произносится на разных языках (при том, что современная 
смысловая значимость каждого из этих слов известна) следует признать недостаточным 
для

определения первородного смысла. Попробуем в нашем случае решить задачу нетрадиционным способом.
     Зная, что в древнейших семитских языках гласные на письме упускались и слова 
записывались только с помощью согласных, уберем из слова «звезда» гласные «е» и
«а». Получим запись «звзд». Учитывая свойство древних семитских языков состоять, 
как правило, из корней простых (на основе двух или трех согласных), разобьем запись 
«звзд» на два предполагаемых корня с двумя согласными в каждом – корень «зв» и «зд». 
И далее, принимая во внимание, что две первые согласные могут в процессе 
словообразования являться доминантой смысловой значимости, подключим  языковое 
богатство иврита (2) для определения искомого.
     В иврите существует пять глаголов, в корнях которых две первые согласные 
«» = «зв» и два глагола, в корнях которых имеются согласные «» = «зд». Для удобства 
и наглядности сведем выборку из словаря (2) в таблицу.
.

глагол	корень	существительное
I.  [лизбоах (lizboah)] –       1. закласть, принести в жертву      2. зарезать животное		.. [звииха (zviiha)] –     заклание, убой
I I.. [лезабел (lezabel)] –          унаваживать, удобрять		...[зевел (zevel)] –   1. навоз 2. удобрение 3. мусор ..[забал (zabal)] –    1. мусорщик 2. навозник
I I I.. [лизбон (lizbon)] –           покупать .........[лезабен (lezaben)] –          продавать ..........–           [легиздабен (lehizdaben)] –          продаваться		.. [забан (zaban)] –          продавец
[лазуд (lazud)] – злоумышлять [легазид (lehazid)] – злодествовать		.. [зед (zed)] –         злоумышленник, злодей ..[зедон (zedon)] – злодей ..[задон (zadon)] – 1. злость         2. злонамеренность

     Аналитическое приложение данных представленной таблицы к наглядному 
доказательству того, что пентаграмма это знак пятичленного человека с пятиугольником 
внутри, символизирующим  ритуал жертвоприношения с отсечением пяти конечностей 
(5-ти треугольников = голова, руки, ноги) дает возможность сделать некоторые основополагающие выводы в отношении некоторых массово распространенных 
архетипических доминант, не поддающихся никакому логическому объяснению:

     Во-первых мы видим что один из трех глаголов в иврите .[лизбоах (lizboah)],  в 
корне которого две первые согласные «» («зв» в слове «звезда») имеет прямое 
отношение к ритуалу жертвоприношения, ибо означает по смыслу «закласть, принести 
в жертву». И теперь вполне прояснилась этимология существительного «лезвие», 
поскольку здесь с глаголом [лизбоах (lizboah)] не только звуковое совпадение, но и смысловое. Однако у Макса Фасмера (5, Т. I I I) читаем: «Наиболее вероятно объясняется 
слово лезвие, лезиво как производное от лезть, возникшее первоначально в бортнической терминологии».
     Во-вторых отметим, что глагол .[лезабел (lezabel)], казалось бы, не имеющий 
никакого отношения к ритуалу жертвоприношения (унаваживать, удобрять) в 
действительности берет свое смысловое значение от одного из весьма возможных этапов жертвоприношения, когда останки сжигались и рассеивались над вспаханным полем, 
чтобы ритуально освященным пеплом удобрить (умилостивить!) землю-матушку – 
оплодотворить, сделать плодоносною! В отношении древнееврейского .[лезабел 
(lezabel)] рискнем предположить с большой долей вероятности, что отсюда берут свое 
начало слова заваливать, сваливать, завал, свалка. У Макса Фасмера (5) объяснение этих 
слов явно упущено за неимением, очевидно, каких-либо этимологических обоснований.
     В-третьих глагол на иврите ..[лизбон (lizbon)] в значении «покупать» никакого 
отношения к жертвоприношению не имеет. Однако, есть еще один глагол на иврите
.[лезабен (lezaben)] в значении противоположном – «продавать». Оба эти глагола 
имеют общий корень «». И здесь, при корневом тождестве двух глаголов, последний 
в значении «продавать» требует особого рассмотрения, ибо у этого действительного 
глагола имеется в иврите возвратная  форма . – [легиздабен (lehizdaben)] в значении  продаваться. Согласная «» (далет), появившаяся в., не является корневой, но 
только служебной. Наше объяснение наличия в этом глаголе внекорневой согласной
«» не умещается в традиционные рамки словообразования в языке иврит. 
     И, наконец, две согласные в слове звезда – «зд» – имеют прямое отношение к 
существительным   [зед (zed)] – злоумышленник, злодей; .[зедон (zedon)] – злодей. Да, 
но какое это наше рассуждение имеет отношение к жертвоприношению и к слову «звезда»? 
А самое прямое. Как правило в жертву предназначались не добровольцы, решившиеся на ритуальное заклание по каким-либо героическим соображениям, но в основном  воины, попавшие в плен (злодеи и злоумышленники с точки зрения победителей), а также те 
члены общины, которые, по тем или иным соображениям, были признаны по указанию 
жрецов нарушителями священных законов племени. И, в связи с тем, что столкновение 
иудаизма и язычества уходит в глубину тысячелетий, становится вполне возможными предполагаемые результаты такого столкновения – иудеев, попавших в плен, предавали ритуальному закланию. И поскольку в древнейшие времена язык был более 
единородным, то, исходя из такого понимания, со всей очевидностью вырисовывается архетипика слова «жид» – [зед (zed)], а значит и его этимология – «злоумышленник, 
злодей». И в эти же рамки весьма удачно вписывается .[легиздабен (lehizdaben)] – «продаваться», ибо, к подчеркнутому нами, восходит старославянское «жидовин». На 
фоне проведенного исследования будет весьма уместным отметить, что в статье «жид» 
М. Фасмера (5, Т. I I) четко перечислена неприемлемость существующих объяснений: 
«Поскольку это название было достаточно известно славянам в I Х в., предположение 
о заимств. из нем. Jd, испытавшем влияние русск. ждать (см. Брандт, РФВ 25, 226 
и сл.), не приходится принимать в расчет. Непонятным кажется и кельт. посредничество 
(см. Шахматов, AfslPh 33, 95). Без достаточных оснований отклоняет ром. этимологию 
Корш (Сб. Дринову 55 и сл.), пытающийся установить хазарское происхождение – из 
др.-евр. jhd, ср. араб. jahd или перс. , тюрк. ufut, yvut, yvyt, в древности также 
dihut, перс.dihd. Для этого не имеется надежных хронологических указаний; 
необъяснимо также в этом случае ни широкое распространение этого слова у зап. славян, 
ни формант -ов-».

     Дифференцированный поиск в этимологическом направлении по отношению к слову 
«звезда» приводит к следующему искомому результату (прим: =/ – знак архетипического равенства):

звезда =/ принести в жертву злодея (звездануть!)

     Отсюда следует, что в геометрическом виде, как изображение, «звезда» и в наше время 
(в некоторых странах на государственном уровне) является символом предупреждения – 
знаком карающего закона.
     И, наконец, мы подошли вплотную к третьему изображению (2c), где из пяти знаках –
..– два знака прочитываются – («» – s), («» – i). Но каков смысл всей надписи – 
слово ли это, в составе которого знаки («» – s), («» – i) занимают необходимое 
положение в процессе прочтения или, например, другой вариант: .– не слово, а 
информация о количестве отсеченных от туловища элементов (голова + руки + ноги) и в 
то же время порядок членения (прочтением справа налево?, слева направо?) в том или 
другом направлении. Подойдем к тому, чтобы хоть как то понять аллегорический смысл 
этого изображения с аналитической стороны. Сравним 2с.(наше)и 1с [изображение на 
стеле, приведенное в качестве иллюстрации в книге Ю. Шилова (6, стр.677)].

 

. .

.. . .

1c

2c

     Попытка дешифровки изображенного на стеле 1с была проделана в трактате 
«От каменного до железного» в главе «Восстановление родства». Не будем повторять пройденного в отношении 1с. Продолжим текущее наше рассуждение, предполагая, что с оговоренными источниками читатель знаком. Итак, исходя из знаний, полученных нами в результате прежних исследований, мы думаем, что на стеле 1с и на памятнике 2с показаны жертвоприносимые. Однако, при этом, ритуальное предназначение процедуры членения 
разное. На стеле 1с  символикой отчетливо выражено не только членение в обычном 
порядке, но и отсечение пальцев. В случае же 2с, по нашему мнению, зашифрована 
процедура предстоящего обыкновенного классического членения (голова, руки, ноги).
     Выделим из 1с и 2с фрагменты наиболее тождественные с точки зрения информации 
в них заключенной.
 

. /

1d

2d

     Сравнительный анализ при рассматривании 1dи 2d показывает, что в двух 
разноместных и разновременных случаях жертвоприношения два художника передают 
нечто весьма существенное и одинаковое – положение, например, и разворот нижних конечностей. Заостряет внимание и тот факт, что на обоих рисунках показан половой 
орган и за пределами человеческого тела знаки одинаковые (если не принимать во 
внимание зеркальности). Рассмотрение пяти рунических знаков с приложением 
фрагментов 1d и 2d.дает основание предполагать, что знаки –  – с некоторой долей определенности символизируют отсечение нижних конечностей.

---

Библиография

1. Георгиев Е., «Славянская письменность до Кирилла и Мефодия», София, 1952.
2. Дрор М., «Еврейско (иврит) – русский словарь», Тель-Авив, 1998.
3. Макаев Э. А.,  «Язык древнейших рунических надписей». М., 1965.
4. Платов Антон, «Славянские Руны», – М.: ИД «Гелиос», 2001. – 176 с.
5. Фасмер М., Этимологический словарь русского языка, Т. I – IV, Москва, 1996.
6. Шилова Ю., «Прародина ариев», Киев, изд. СИНТО, 1995. – 744 с
7. Ягич И.В., «Вопрос о рунах у славян» / «Энциклопедия славянской филологии». Изд-ие 
    Отделения русского языка и словесности. Имп. Акад. Наук. Вып.З: «Графика у славян». 
    СПб., 1911.
8. Pennick M., «Rune Magic». L, 1992. See also: by same author. «The Secret Lore of Runes and 
    Other Ancient Alphabets». L., 1991.
9. Zunkovic D., «Die slavische Vorzeif». Maribor. 1918.