ПРЕДИСЛОВИЕ

                         «...картина всегда раскрывает нам поэтическую мысль. Но не 
                           выражает ли стих таящееся в картине содержание?» 
                                                                Ши Тао. Записи бесед о живописи, XIV 

     Перед нами - пейзаж: . Если по очертаниям гор, по характерному рисунку деревьев и построек мы еще не догадываемся, что картина создана в какой-то дальневосточной стране, то об этом скажут нам иероглифы, вертикальными рядами расположенные на левой стороне картины. Человек, немного разбирающийся в живописи, сразу скажет: это китайский пейзаж. Но, возможно, не будучи искушенным в восточной живописи, он решит, что это японская картина (или даже корейская). И не так уж сильно ошибется. Каждая из трех культур в прежние времена пользовалась китайским письмом; живописная манера в них имеет общие корни и потому-по крайней мере, в отдельные эпохи- похожа как две капли воды. Во всяком случае, европейский - мало осведомленный - зритель не увидит между ними никакой разницы. И будет по-своему прав, так как большего из самой картины не сможет извлечь. 
     Если же малая осведомленность сочетается у нашего зрителя еще и со знанием европейского искусства и шаблонов традиционной критики, то он попытается, вероятно - хотя, кроме названных выше, других фактических данных у него нет, - «анализировать» или «интерпретировать» картину, то есть практически расхваливать ее. Но картину ли? Наш зритель скажет, что картина великолепно передает настроение - однако это будет настроение не картины, а зрителя, созерцающего картину. Он скажет, что своей теряющейся в дымке перспективой картина внушает ощущение метафизической глубины бесконечности - хотя ощущение  это рождено не картиной, а его европейским складом мысли. Зритель наш будет говорить еще многое, в зависимости от своей фантазии и красноречия. Если же зритель более скромен, он будет любоваться молча. Должно быть, он почувствует трудно выразимое, но именно своей таинственностью и влекущее обаяние далекого мира, необычайную культуру рисунка, ритм линий (глядя на оригинал, он оценил бы и тактичную сдержанность красок); он отметит виртуозное равновесие композиции; монументальность гор, волны тумана, разнообразие деревьев и, наконец, маленькие человеческие фигурки в одном из домов, образующие такой разительный контраст с природой, ее величием. И оценит все это вместе. (Надпись на картине, пожалуй, несколько смутит зрителя, привыкшего к европейской живописи, но постепенно он забудет о ней.) Скорее всего, картина понравится зрителю, хотя он располагает минимальной внешней информацией о ней. 

>