При изучении феноменов развития в России и других странах порой бывает очень любопытно применить марксистский анализ. Ведь наше общество преступно уже по первоначальному замыслу его создателей, первым из которых следует назвать Маркса, и сейчас мы все еще продолжаем жить во внеисторической реальности.
     Какое наследство оставил СССР России? Что сохранилось в памяти народной в качестве нормального modus vivendi? Гражданские войны, которые Кремль вел против собственного народа, и голодоморы, депортации и ГУЛАГ, проглотивший десятки миллионов жертв. А затем эксперимент перестройки - первый наглый толчок к экономическому хаосу.
     После всех этих экспериментов страна стала похожа на поле после кровавой проигранной битвы, где среди дымящихся развалин бродят жалкие остатки разбитых армий. Наиболее активные бывшие солдаты сбиваются в стаи мародеров, чтобы грабить, убивать и насиловать вконец деморализованное и вырождающееся население края. Это и есть Россия сегодня. А все происходящее в ней может служить наглядным пособием точности предвидения Маркса. Маркс утверждает, что в результате политической и экономической борьбы классов к власти приходит тот класс, приход которого диктуется состоянием производительных сил в стране. В России после господства свыше семидесяти лет большевизма, горбачевских перестройки и ускорения и, наконец, ельцинских реформ, производительные силы, при этом в своей наиболее продуктивной части, разрушены, истреблены, стремительно разрушаются производственные отношения, идет дикая грызня за выживание. Кто окажется победителем в столь экстремальной ситуации? Несомненно только тот, кто сумел сохранить хотя бы некоторую организованность в своих рядах. В России после уничтожения всех классов оставшиеся в живых в большинстве своем перешли в категорию масс, т.е. в совершенно безликих индивидуумов, главная беда которых - неспособность объединиться, а причина этому - отсутствие общих интересов. Единственная группа населения, способная быстро объединяться по интересам, - это личности с преступными наклонностями, мягко выражаясь. Это и есть тот мародер, о котором уже говорилось. Выживший во всех классовых баталиях, ныне в демократической России осознавший себя классом для себя, он стремительно превращается в господствующий класс. Началась новая эра мировой истории человечества - грядет Его Величество Вор.
     Понятия «вор» и «воровство» и здесь, и в дальнейшем, употребляются как юридический термин,  обозначавший  в  уложении  допетровской  Руси  такие  преступления  как пристаносодержательство,  подлог, чеканка фальшивых денег,  поджог, преступления государственные (как, например, самозванство). Для простой кражи существовал другой термин - татьба. Укравший тулуп у соседа - это тать. А вот Григорий Отрепьев, пожелавший стать царем на Руси, - это вор. Эти дефиниции из далекого прошлого удивительно точно классифицируют феномены российского сегодня. Конечно, наша новая государственная элита - не вульгарные домушники. Они - Воры.
     Вор - это и есть наш главный российский реформатор. Именно ему, Вору, в полном согласии с марксистской наукой, выпал жребий строить демократию в России. Что же произойдет?
    

А что произошло бы, если бы, скажем, Тутмос, один из великих фараонов Древнего Египта, вознамерился вдруг насадить капитализм в своем царстве? Очевидно, что капитализм не соответствовал бы крайне слабым производительным силам долины Нила. Капитализм погубил бы строго и мудро организованное земледелие страны и оказался бы не прогрессивным, а крайне реакционным порядком. Древний Египет превратился бы в пустыню. Величайшая культура погибла бы.
     Та невероятная легкость, с которой западные лидеры уверовали в Ельцина и начали ставить на него как на спасителя России от скверны коммунизма, вызвала у западных государственных мужей столь неприятное качество как фаворитизм. Легко, не задумавшись, поставив на Ельцина, с такой же легкостью начали ставить на всех церемониймейстеров Кремлевского двора, которых сумеречная воля Российского Президента одного за другим определяла на пост премьера, - т. е. на пост главного реформатора России. В роли фаворитов побывали все - от Гайдара до Степашина, о чьей реформистской деятельности вам немало могут порассказать в Чечне.
     Поразительно, что даже такой серьезный политолог и социолог как Питер Реддвей, в своей, возбудившей немало комментариев, статье с симптоматичным названием «Осторожно! Русский реформатор!», где, рассмотрев достаточно подробно государственную деятельность Чубайса, которому случалось походить в фаворитах (и не раз даже), делает однозначный вывод - «жулик», - однако ничего не может предложить западным деятелям на будущее, как только перестать ставить на коррумпированных лидеров.
     Чехарда с фаворитами продолжается. Запад продолжает ставить на каждого нового президентского выдвиженца в какой-то непонятной надежде, что из толпы кремлевских помпадуров вдруг появится достойный муж совета. Но каждый раз остается разве только повторить: «ставил я на пиковую даму, а сыграл в бубнового туза». Ясно становится только одно: причину вакханалии, разыгравшейся в России, нужно искать не в преступной кремлевской камарилье, даже не в характере Президента России, а гораздо глубже - в характере проводимых реформ.
     Печально только наблюдать, как западная наука об обществе, теряясь перед страной, где все уму непостижимо, откатилась в далекие времена, когда все перипетии французской истории объясняли интригами королевских куртизанок, а причину падения республики в Риме видели в честолюбии Цезаря.