.
* * *
На серой станции невнятная звезда
кончину дня, мерцая, отмечает
заученно струятся поезда,
где пассажиры треплются за чаем.
И города названье не спросив,
заметив только то, что некрасив,
в кульки припрятав пряники и сушки,
ложатся спать, взбив плоские подушки.
А на перроне ветер вертит сор
и движется сутулая фигурка
вокзального воришки и придурка,
в гундосый нос бормочущего вздор.
В ладони шоколадка расползлась –
с ней пассажир бухгалтерской осанки,
обсасывая сладкие фаланги,
ступил с подножки в чмокнувшую грязь.
Еще на мокрых ветках воробьи
щебечут в сумраке ползущем – не умолкли,
и площади многоголосый оклик,
как вывеска, к закусочной прибит.
Но дальше – ночи коксовая тьма –
там подворотен вывернуты уши,
шершав забор и близится зима –
там дети сотрясаются в коклюше.
Там тусклый, как прадедовский ночник,
аллею
месяц высветит на миг
и спрячет огонек под одеяло
и тут же закружится над вокзалом
откуда ни возьмись сухой снежок...
И вскрикнет птицей на путях дрезина,
и пьяный упадет у магазина,
и где-то вновь затарахтит движок.
И вновь старуха в доме на углу
лбом припадет к оконному стеклу.
<...........................>
.