КНИГА ДВЕНАДЦАТАЯ
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
 

     А так как дело может обстоять таким именно образом (иначе все должно было бы произойти из Ночи, или смеси всех вещей, или из не-сущего), то затруднение можно считать устраненным. А именно: существует нечто вечно движущееся беспрестанным движением, а таково движение круговое; и это ясно не только на основе 
рассуждений, но и из самого дела, так что первое небо можно считать, вечно. Следовательно, существует и нечто, что его движет. А так как то, что и движется и движет, занимает промежуточное положение, то имеется нечто, что движет, не 
будучи приведено в движение; оно вечно и есть сущность и деятельность И движет 
так предмет желания и предмет мысли; они движут, не будучи приведены в движение. 
А высшие предметы желания и мысли тождественны друг другу, ибо предмет 
желания - это то, что кажется прекрасным, а высший предмет воли - то, что на деле прекрасно. Ведь мы скорее желаем чего-то потому, что оно кажется нам хорошим, а 
не потому оно кажется нам хорошим, что мы его желаем, ибо начало - мысль. Ум приводится в движение предметом мысли, а один из двух рядов [бытия] сам по себе 
есть предмет мысли; и первое в этом ряду - сущность, а из сущностей - сущность 
простая и проявляющая деятельность (единое же и простое не одно и то же: единое означает меру, а простое-свойство самой вещи). Однако прекрасное и ради себя предпочтительное также принадлежат к этому же ряду: и первое всегда есть 
наилучшее или соразмерное наилучшему 
     А что целевая причина находится среди неподвижного - это видно из различения: 
цель бывает для кого-то и состоит в чем-то, и в последнем случае она имеется [среди неподвижного], а в первом нет. Так вот, движет она, как предмет любви 
{125} 
[любящего], а приведенное ею в движение движет остальное. Если же нечто 
приводится в движение, то в отношении его возможно и изменение; поэтому если деятельность чего-то есть первичное пространственное движение , то, поскольку 
здесь есть движение, постольку во всяком случае возможна и перемена - перемена 
в пространстве, если не в сущности; а так как есть нечто сущее в действительности, 
что движет, само будучи неподвижным, то в отношении его перемена никоим 
образом невозможна. Ибо первый вид изменений - это перемещение, а первый вид перемещения - круговое движение. Круговое же движение вызывается [первым] движущим. Следо-вательно, [первое] движущее есть необходимо сущее; и, поскольку 
оно необходимо сущее, оно существует надлежащим образом, и в этом смысле оно 
начало. (А необходимое имеет вот сколько значений. Во-первых, нечто необходимо 
по принуждению вопреки собственному стремлению; во-вторых, необходимо то, без 
чего нет блага; в-третьих, то, что иначе существовать не может, а существует единственным образом (hap-los).) 
     Так вот, от такого начала зависят небеса и [вся] природа. И жизнь его - самая 
лучшая, какая у нас бывает очень короткое время. В таком состоянии оно всегда (у 
нас

этого не может быть), ибо его деятельность есть также удовольствие (поэтому бодрствование, восприятие, мышление - приятнее всего, и лишь через них-надежды 
и воспоминания). А мышление, каково оно само по себе, обращено на само по себе лучшее, и высшее мышление - на высшее. А ум через сопричастность предмету мысли мыслит сам себя: он становится предметом мысли, соприкасаясь с ним и мысля его, 
так что ум и предмет его - одно и то же. Ибо то, что способно принимать в себя 
предмет мысли и сущность, есть ум; а деятелен он, когда обладает предметом мысли, 
так что божественное в нем - это, надо полагать, скорее само обладание, нежели способность к нему, и умозрение - самое приятное и самое лучшее. Если же богу 
всегда так хорошо, как нам иногда, то это достойно удивления; если же лучше, то это достойно еще большего удивления. И именно так пребывает он. И жизнь поистине присуща ему, ибо деятельность ума - это жизнь, а бог есть деятельность; и 
деятельность его, какова она сама по себе, есть самая лучшая и вечная жизнь. Мы 
говорим поэтому, что бог есть вечное, наилучшее живое существо, так что ему 
присущи жизнь и непрерывное и вечное существование, и именно это есть бог. 
     Неправильно мнение тех, кто, как пифагорейцы Спевсипп, полагает, что самое прекрасное и лучшее принадлежит не началу, поскольку начала растений и животных хотя и причины, но прекрасно и совершенно лишь то, что порождено этими началами. Неправильно потому, что семя происходит от того, что предшествует ему и обладает законченностью, и первое - это не семя, а нечто законченное; так, можно сказать, что человек раньше семени - не тот, который возник из этого семени, а другой, от 
которого это семя. 
     Таким образом, из сказанного ясно, что есть вечная, неподвижная и обособленная 
от чувственно воспринимаемых вещей сущность; показано также, что эта сущность 
не может иметь какую-либо величину, она лишена частей и неделима (ибо она 
движет неограниченное время, между тем ничто ограниченное не обладает 
безграничной способностью; а так как всякая величина либо безгранична, либо ограниченна, то ограниченной величины эта сущность не может иметь по указанной причине, а неограниченной - потому, что вообще никакой неограниченной 
величины нет ); с другой стороны, показано также, что эта сущность не подвержена ничему и неизменна, ибо все другие движения - нечто последующее по отношению 
к пространственному движению . Относительно всего этого ясно, почему дело 
обстоит именно таким образом. 
<.....................................>
______________________________________________________________________________________
п