,.
Глава 5. ГунныНапомним, что в Главе 3, опираясь на ряд исторических источников, мы рассмотрели вторжение скифов (а равно и киммерийцев) в районы Малой Азии, в том числе и в
Палестину. На основе библейских событий и других, имеющихся в нашем распоряжении исторических данных, мы высказали гипотезу, что евреи, которым пришлось по душе
скифское язычество, в том числе и те евреи, которые находились в плену у мидян со времен царствования Саргона I I, покинули территорию Малой Азии вместе со скифской ордой.
О том, где они могли поселиться, мы можем судить по тому, как определяет местонахождение этой территории известнейший английский историк Эдуард Гиббон (1737–1794) в своем знаменитом трактате «Закат и падение Римской империи» (8, Т. I I I, стр.171): «От устья
Дуная до океана, омывающего берега Японии, – пишет Гиббон, – Скифия простирается
в длину почти на сто десять градусов, которые в этой параллели равняются более чем
пяти тысячам миль». И надо сказать, что, несмотря на то, что Э. Гиббон в трактате
(8) нигде не доказывает это свое утверждение и не приводит никаких иных убедительных источников, нам кажется, что такое определение территориальных границ Скифии является абсолютно верным. Откуда там появиться было скифам, если до них большая часть этой территории принадлежала киммерийским племенам? То, что этносы скифский и
киммерийский родственные – это мы уже доказали. Но к предыдущим моментам
исследования добавим еще раз и более определенно. Во-первых, кто может утверждать что
все рабы, выведенные Моисеем из Египта, сорок лет бродили по пустыне и затем начали завоевание Ханаана? Почему не предположить, например, что часть из них ушла, перевалив
через Кавказский хребет, как раз на те территории, которые так выразительно обозначены английским историком Эдуардом Гиббоном? И, во-вторых, как было показано в Главе 4,
война иудеев с коленом Вениамина и ущемление весьма воинственных Вениаминов
в правах, послужила толчком к тому, чтобы значительная часть населения Палестины – не
только Вениаминово колено, но и многие другие – хананеяне, филистимляне, финикийцы, сирийцы и прочие языческие этносы страдающие от нетерпимости и карающей длани монотеизма, постепенно переместились на территории даже более обширные, чем те,
которые весьма интуитивно населил скифами Эдуард Гиббон. Под более обширной
территорией (речь идет о распространении скифов), мы имеем ввиду прежде всего не
только берега океана, омывающего острова Японии, но и сами эти острова – то есть саму Японию. В данном случаем мы причисляем к скифскому этносу айнов – аборигенов
Японских островов. Археологические раскопки в этих местах выявили наличие
керамических изделий, имеющих характерный орнаментальный узор. По особенностям
этого узора получила наименование культура того времени – «дзёмон» («веревочный
орнамент») – датируемая возрастом свыше 10 тыс. лет до н. э – т. е. «задолго до появления древнеегипетской цивилизации, древних государств Передней Азии, Индии и Китая,
античных Греции и Рима» (32, стр. 4). «В торфяной стоянке Корекава сохранились сосуды
и другие изделия из дерева..., покрытые местным красным и растительным лаком...
К концу неолита территория Японских островов было сплошь заселена человеком»
(2, Т.49, стр. 595). И там же: «...археологическая культура яёи (существовавшая с I I I–I I вв.
до н. э по I I I–V вв. н. э.) отмечена наземными постройками, в т. ч. сооружениями на
сваях, а также посудой, изготовлявшейся на гончарном круге... Погребения знати
совершались в ящиках из каменных плит под курганами».
Если считать верным мнение А. Б. Спеваковского (32, стр. 8), что японцы только «на
рубеже новой эры, проникнув на Японские острова с материка, начали свое продвижение
на исконные айнские земли, вытесняя и порабощая аборигенов архипелага», то в
соответствии с такой точкой зрения японского этноса на Японских островах в начале I тыс.
до н. э не существовало. Однако, в соответствии с легендарными сведениями «Нихон
сёки» (28, Т.1, Свиток IV) родословная японских повелителей начинается с вступления
на трон Суйдзея в 581 г. до н. э.
Весьма интересным для нашей темы моментом в книге А. Б. Спеваковского «Духи,
оборотни, демоны и божества айнов» является краткое изложение гипотезы О. Г. Тейёра
(32, стр. 28) касательно айнского языка: «Общности, говорившие на языках этой древней
семьи, распространились по территории Евразии от Испании до Японии. В данную
языковую семью входили кроме айнского иберийский, баскский, этрусский, кавказские семьи языков, некоторые изолированные языки Передней Азии, бурушский и, что важно в данном случае, енисейские языки» – (45, стр. 270–271).
Что для нас в этой гипотезе привлекательно? А то именно, что если О. Г. Тейёр прав, то должно оказаться возможным в этимологическом смысле и полезным сравнение некоторых
слов иврита со словами айнскими. Причем результаты таких изысков в некоторых случаях
можно рассматривать (в смысле первичности происхождения – древности) в направлении айнский – иврит, а в некоторых иврит – айнский. Что мы здесь конкретно имеем в виду?
Ну, например, А. Б. Спеваковский в своем трактате пишет следующее (32, стр. 27): «Принадлежность общей лексики к данным семантическим группам и
распространенность ее в дальневосточном ареале показывает, что лексические
схождения – следствие длительных древних контактов айнов с носителями алтайских
языков. Причем большая их часть, в основном в тунгусо-маньчжурских языках,
представляет заимствования из айнского языка. Наиболее показателен в данном случае
пример с айнским термином са – сестра (старшая), с притяжательным префиксом
1-го лица а-са – (моя) сестра (старшая). Этот термин сопоставим с
тунгусо-маньчжурским аси < аса– женщина (эвенк., эвен.), жена (орочск.), аша – жена старшего брата (маньчж.) и т. д. Основаниями для подобных выводов может служить отсутствие надежных этимологий слов на тунгусо-маньчжурской основе,
ограниченный ареал распространения лексем в тунгусо-маньчжурских языках – север Тихоокеанского побережья – или интерпретация морфологической структуры тунгусо-маньчжурского слова средствами айнского языка». Позволим себе к
продуктивным рассуждениям А. Б. Спеваковского добавить, что на иврите (14)[иша (isha)] 1. женщина 2. жена, супруга. 3. самка. Далее этот же автор
на стр. 33 сообщает: «Японские сведения, рассказывающие об айнах в первые века н. э. и относящиеся к периоду правления императора Кэйко (70–130 гг. н. э.), присутствуют
уже в исторической хронике VIII в. «Нихон сёки» (720 г. н.э.)». Надо сказать, что в «Нихон
сёки» (в том издании, которое у нас под рукой) имеется следующее упоминание об а
боригенах Японии:1. Хоть говорят люди,
Что один воин эмиси
Равен ста,
Но они сдались без сопротивления. (28, Т. 1, Свиток I I I, стр. 187).2. И мужчины, и женщины в этой стране завязывают прическу в виде молота, тела
украшают узором, и все весьма воинственны. Их всех называют эмиси. (28, Т. 1,
Свиток V I I, стр. 243).В комментариях к «Нихон сёки» (28, Т. 1, стр. 433) приведено объяснение слова эмиси на
основе айнского слова «человек» – emchiu, emjiu.
С нашей точки зрения слово эмиси можно рассматривать как составное эм + иш. И тогда значимые варианты этого самоназвания айнов (этимология) определяются из иврита (14):
[эм (em)] – 1. мать 2. праматерь. 3. основа, причина +[иш (ish)] 1. человек 2. мужчина. И, таким образом, самоназвание айнов восходит к тому определяющему смыслу, что они считают свой этнос праматерью человечества. Такое понимание, вероятно берет свое начало из архетипической памяти айнов, уходящую в глубину веков и тысячелетий, когда они являлись доминирующим этносом на огромных территориях, включая и те, на которых когда-то были распространены киммерийцы – то есть айнов (вернее то малое, что от них осталось) можно считать предшественниками киммерийцев.
«Двумя основными понятиями на которых базировались общие концепции айнского
анимизма, – сообщает А. Б. Спеваковский (32, стр. 54), – были рамат (или рам, рама) и
камуй... Оба эти слова (первое – всегда, а второе – обычно) являлись показателями
духовного сверхъестественного». И здесь мы можем прийти к весьма важному
заключению, что, очевидно, иврит, в своем словарном запасе имеет
словесно-архетипическое отображение тех невообразимо далеких времен, которые
предшествуют не только монотеизму, но и многобожию – об этом убедительно
свидетельствуют слова (14):1.
[лиром (lirom)] – а) греметь, громыхать; б) сердиться, гневаться;
[раам
(raam)] – гром; корень –.
2.[лирмот (lirmot)] – бросать, метать, стрелять;
[рама (rama)] – высота,
.........[рам (ram)] – высокий;
[рамут (ramut)] – гордость; корень
.
3.[каммаий (kammaiy)] – 1. первичный, первоначальный 2. первобытный
Напомним читателю, который, по всей вероятности, уже заинтересовался айнской
проблемой, что цель нашего исследования в этой главе не айны, а гунны. Так почему же мы потратили столько времени и места на проникновение в тайны айнского народа? А именно потому, что отнесли айнов к прародителям киммерийцев, а следовательно и скифов. И
поскольку история колена Вениамина, по нашему мнению, теснейшим образом
переплетается с судьбами киммерийцев и скифов, то исходя из такой позиции, мы
находим, что и айны не могли остаться за бортом исторических перипетий.
Айнский вопрос затронут нами только в той мере и под тем углом зрения в какой и под
каким этот вопрос никогда еще не рассматривался. Нам бы хотелось добавить к этому
побочному экскурсу буквально несколько штрихов, но для более полной освещенности
нашего побуждения не хватает именно тех нюансов, которые в дальнейшем обязательно
должны появиться по ходу исследования естественно и без всякого с нашей стороны
нажима. Разворачивая и углубляя обозначенную в этой главе тему, позаимствуем весьма
важную для нас информацию у Эдуарда Гиббона (8, Т. I I I, стр. 223), где сообщается:
«Китайцы относят начало эры гуннов к тысяча двести десятому году до н. э.». Если
доверять этой цифре, то китайская хроника начинает выделять гуннов среди других этносов приблизительно за 100 лет до войны с коленом Вениамина – то есть, как раз в разгар
покорения иудеями языческих народов Ханаана. Отсюда следует вероятие вынужденного переселения в те далекие времена язычников Ханаана в районы Центральной Азии. Существенным в китайской хронике является то, что начало родословной гуннских царей
в ней фиксируется только с I I I в. до н. э. (8, Т. I I I, стр. 223). Это говорит о том, что царей
и каких-либо доминирующих племенных союзов у гуннов в течение 900 лет не было.
Переселение было постепенным и нарастающим. И несомненно, что в усилении гуннов,
как этнического образования, существенную роль сыграла оскорбительная для
Вениаминова колена война с израильтянами и ущемление Вениаминов в правах. Обиженное колено покидало Палестину по всем географическим направлениям в течение сотен лет –
в том числе не забыты были и районы Центральной Азии – сюда Вениамины устремлялись
по уже проторенному хананеянами пути:Кнаан / = хунну / = гунны.Обозначенное нами архетипическое тождество следует сопоставить с гипотезой Ирины
Калинец (19, стр. 23), написавшей книгу «Гунны – потомки Израиля» (цитата – переведена
с укр.): «Имя «Гунны» неоднократно встречается в Ветхом Завете... Гуни – сын Неффалима упоминается в Быт. 46:24, I Пар. 7:13, и в Чис. 26:48, в частности, в Книге Чисел «от Гуния поколение Гуниево»... Тотемным знаком Неффалима был «стройный олень». Пророча будущее своим сынам, Иаков-Израиль называет Иуду львом, Иссахара – крепким ослом, Дана – змеем, Вениамина волком, Неффалима «стройным оленем, который говорит прекрасные изречения».
В пользу гипотезы Ирины Калинец говорит и тот момент, что это колено одним из первых
было переселено в Ассирию (3, Цар. 15:29) – то есть вынужденно покинуло территорию
Израиля в прямом направлении к тем местам, которые гораздо ближе к Скифии, чем Египет и Палестина и произошло это в V I I I в до н. э. Импонирующим в гипотезе Ирины Калинец является также и то, что, как известно, гуннский этнос впервые заявляет о себе со стороны северной оконечности Китая и как раз оленей в тех местах (во всяком случае 2700 лет тому
назад) было более чем достаточно. Может быть потомки колена Неффалима решили что их тотемный первопредок обитает именно на китайской границе и решили увеличить скорость обмена в процессе увеличения численности рода меж ним и собою – его поддобием?
Не вызывает сомнения, что беженцы из Палестины в течение большого промежутка исторического времени могли поселиться только в тех местах, которые были наименее благоприятны для жизни, потому что более плодородные земли были заняты. И Эдуард
Гиббон не оставил незамеченным этот факт: «Их древним и, может быть,
первоначальным местом жительства была обширная, но вместе с тем безводная и
бесплодная территория, лежащая непосредственно к северу от Великой стены» – (8, Т.
I I I, стр. 171). Но при этом следует заметить, что Великая китайская стена была
«выстроена для защиты китайской границы от нашествия гуннов» (8, Т. I I I, стр. 172)
только в I I I тыс. до н. э., когда гунны усилились. В течение сотен лет гунны не проявляли
себя как народ воинственный. Те суровые земные пространства, которыми они могли пользоваться в своем изгнании вдали от родных ханаанских земель, вернули их к суровой скотоводческой жизни и приучили приспосабливаться и выживать в самых тяжелейших условиях. И только тогда, когда они усилились и умножились численно, только тогда они позволили себе проявить не только природную воинственность, но и волчью агрессивность. Здесь становится вполне уместным утверждение Олжаса Сулейменова, изъятое нами из
главы «Галица или сокол?» его книги «Аз и Я» (34): «Волк – один из авторитетнейших
тотемов степного культа. В некоторых генеалогических легендах тюрки и монголы ведут
свое происхождение от волка». Мы здесь говорим о тюрках и монголах на том законном основании, что гунны при всей своей потаенной агрессивности вели будничный образ
жизни в течение более тысячи лет в тех же ареалах. Значит и у гуннских племен волк
являлся тотемом. И поскольку мы утверждаем, что сыны колена Вениамина прибавили
гуннскому этносу немалую толику своей неуемной крови, а также и потому что Вениамины имеют прямое и непосредственное отношение ко всем библейским временам, то именно в Библии можно найти следы родства этого колена, а значит и гуннов, с волком
[(3) Быт. 49: 27]: «Вениамин хищный волк, утром будет есть ловитву и вечером будет
делить добычу».
Попробуем проникнуть в этимологию слова «волк». Примем во внимание весьма
существенное мнение Олжаса Сулейменова, что кроме того единственного варианта,
который разработан самим Олжасом (35, стр. 220), «этимологии латинского, германского
и славянского названий хищников из вида собачьих нет».
Выскажем сразу же нашу точку зрения на отсутствие в упомянутых языках этимологии названий «хищников из вида собачьих». Таковой там и не может быть по причине
исторической молодости этих языков. Этимология названий «хищников из вида собачьих» коренится в языках более древних. Но и в этих праязыках источник происхождения лежит
не на поверхности, но архетипически утаен в сакрально-смысловых глубинах.. Начнем
с того, что разобьем слово «волк» на составляющие «вол» и «к». Только такого рода дифференциация является побудительной к дальнейшему рассуждению, потому что сразу
же дает возможность проникнуть в сущее. «Действительно, – читаем в книге известного популяризатора науки А. Море «Цари и боги Египта» (27, стр. 98) – есть в теле человека,
во всем, что живет и существует, элемент постоянный, неразрушимый, который живет вечно... Это то, что мы бы назвали телесной душой. Египтяне давали ей имя ка... Его обозначают обыкновенно иносказанием двойник. Двойник – как бы второй экземпляр
существа; это тело... духовное по своей природе; оно... невидимо...». И далее рассуждаем следующим непосредственным образом. Что такое вол по определению? Вол – это кастрированный бык. И, таким образом, на основе наших рассуждение верным будет
следующие архетипические равенства:Уравнение – I.
волк / = вол + к / = двойнику (подобию) быка / = кастрированный бык
Получив эти архетипические равенства, продолжим рассуждение. Как понимать здесь полученный результат – волк архетипически подобен кастрированному быку? Примем к сведению, что «Вениамин хищный волк» [(3) Быт. 49: 27] – фраза, сказанная умирающим
Иаковым в Египте задолго до будущего Исхода, а значит и до Моисея, который внедрил
среди своих соплеменников монотеизм; и что в те времена в Египте среди племен будущего Исхода был распространен культ быка. Примем также к сведению и то, что Иаков, напоминая Вениамину о его тотеме, хотя и разговаривает со своим сыном на родном языке (на иврите),
но тотем этот (поскольку речь идет о языческом понимании тотема в самом Египте) должен
иметь египетскую генеалогию и поэтому[зеев (zeev)] здесь неприменимо (имеется
ввиду, что слово волк, в тотемном его значении, не могло быть произнесено Иаковым на иврите).
Применим на этом этапе нашего исследования то свойство коллективного
бессознательного древнейших этносов, что на уровне их «нецивилизованного» восприятия
слово произнесенное было адекватно слову написанному (с помощью пиктограммы или иероглифа) и те в свою очередь были тождественны рисуночному отображению (рисунку)
и все они по отдельности были адекватны реальному предмету (рисунок стола, например,
был адекватен натуральному столу) или существу (рисунок льва, например, был адекватен натуральному льву) – то есть учтем, что в те древнейшие времена символическое
воспринималось как реальное. В этом случае и в нашем сегодняшнем «цивилизованном»
времени архетипические равенства в привязке их ко времени Иакова могут быть
выражены, по всей вероятности, следующим образом:Уравнение I I.
(волк) / =
бык / =
(Ваал)
Здесь, в египетском варианте, волк архетипически равный
невидимый глазу эйдос зачинателя всего рода Вениамина (первопредка не в образе
реального волка, а в виде идеи вечного перехода и осуществления – идеи Подобия – идеи продолжения рода – идеи превращения волка-двойника (вол-ка) еще и еще раз в очередного Вениамина. Но с другой стороны к имеет еще одно Подобие – более божественное,
являющееся тотемом не только колена Вениаминова, но всего рода человеческого. То, что
мы пытаемся в данную минуту по ходу исследования сказать, намного лучше, чем нам,
удалось выразить А. Л. Вассоевичу (4, стр. 188): «К' – это полнота жизненных сил...
Поэтому могучий бык есть К'».
И до тех пор, пока бык жертвоприносим Ваалу, способность ка-Подобия создавать
подобие Подобия (воспроизводить и увеличивать численность рода) не пресечется, а
значит волк во все эти времена будет архетипически подобен Ваалу: тотем – Подобен богу, поскольку тотем есть двойник бога – его к.
– Все эти рассуждения привлекательны, – подумает скептически настроенный читатель, –
но где же здесь доказательство происхождения слова «волк»? И мы с этим скептицизмом абсолютно согласны, но только в том смысле, что начатое нами еще не доведено до
искомого.
Сравнивая архетипические уравнения I и I I зададимся вопросом в чем именно и почему
меж этими уравнениями имеется очевидная разница. Разница эта соответствует тому, что доминирующие архетипы принадлежат в уравнении I коллективному бессознательному Вениаминов в исторический период войны с этим коленом всех остальных израильтян – в
период повсеместного физического истребления Вениаминов и ущемления их в правах – в
период переселения их и бегства из Палестины (бык тождественен волу – он кастрирован).
В уравнении I I архетипы изъяты из коллективного бессознательного Вениамина (сына
Иакова) в период морального и материального процветания этого семейства в Египте, и
поэтому здесь волк подобен быку – подобен могучему финикийскому богу Ваалу
(комплексом неполноценности родоначальник Вениаминова колена еще не наделен).
Признаемся читателю в том, что наше внимание в этой главе о гуннах сосредоточено на
тех территориальных пространствах, где гуннские племена проявляли свою активность, а
значит и колено Вениамина , рассеивавшееся на этих огромных необозримых просторах
в течение полутора тысячелетнего периода. И там, на этих просторах имеется (с учетом проделанного нами анализа) ответ на интересующий нас вопрос. Заглянем в словарь
Даля (13) и выпишем необходимое: «Волкъ м. хищный зверь пёсьего рода,
положительными признаками едва отличаем от собаки... Волковня? геральдическая фигура полумесяцем, с колечком посередине... Волчецъ, общее название колючих сорных трав;
Carduus, ...татарин, ...мордвин; C. nutans, ...татарник». Если вдуматься, то Даль в своем
словаре в слове «волк» привел примеры архетипического перенесение слова «волк» в направлении всего русла нашего предыдущего рассуждения. Волковня – геральдическая
фигура полумесяцем с колечком посередине – вол (кастрированный бык) архетипически
равный волку. В названия сорных трав: татарин – то самое что и волчец, а равно и
мордвин. Такая трансформация говорит о том, что тотемами татар и мордвы являлся
волк и что эти племена принадлежат к колену Вениамина. В том же словаре Даля (13)
читаем: «Быкъ м. известное домашнее животное... На юге, бык и вол одно и тоже».
Заметим с особым акцентированием внимания, отмеченный Далем момент, что среди
южных народов России (в местах наиболее активного переселения колена Вениамина)
бык и вол (кастрированный бык) тождественны в архетипическом смысле. Бегство
Вениаминова колена из Палестины привело к метаморфозе архетипических
тождественностей – к тому чтока
стали архетипически тождественны кастрированному быку – то есть потеряли свое ка (свое былое могущество). И в результате тотем Вениаминов египетских времен –
потерял свое ка своего двойника (идею и эйдос) и это ка приобрел вол (бык и в то же
время не бык). Вот каково происхождение славянского слова «волкъ» (вол
И, конечно, же уважаемый нами читатель, настроенный весьма критически, поскольку
он, в своем большинстве еще не успел отказаться от веры в атеизм – от веры в неверие, с возмущением воскликнет – «да это же не доказательство, а какая-то эквилибристика – с
таким же успехом можно доказать, что слово «волк» происходит от слова «велосипед».
Зная о том, что такой читатель существует и более того – что он имеет право на
существование, отнесемся к его критике серьезно и подступим в нашем исследовании к
слову «волк» со стороны, которая будет исходить из того способа рассуждения, который привычен этому читателю – его, усеченному нигилизмом, объективированному мышлению. Начнем с того, что быков начали кастрировать в то историческое время, когда потребовались сильные, спокойные и медлительные животные для производства тяжелых работ – то есть
при переходе от скотоводства к земледелию. И в основном для пахоты и для перевозки собранного урожая с полей в амбары и далее для доставки излишек зерна в удаленные
районы, где это зерно можно было бы выгодно продать. Колено Вениамина настроенное не только по-волчьи, но иногда и по-крестьянски, а иногда и по-купечески умело ценить плуг
и орало не менее меча. Иврит располагает в этот отношении следующим богатством:1.
[евул (evul)] – урожай.
2.
[леговил (lehovil)] – 1. нести 2. вести.
3.
[ттовала (ttovala)] – перевозка
Приведенные здесь слова, имеющие корень
, убеждают в том, что слово «вол»
произошло из этого источника. Продолжаем наши рассуждения далее и просим всех
неверующих следить строго за антиарестотелевской парадигмой нашего мышления.. Древнеегипетский язык донес без изменения до наших дней слово феллах (крестьянин).
Иврит сохранил это слово и все производные от одноименного корня без изменения с тех
времен и доныне. Это случилось вероятно потому, что феллахи ничего дурного евреям не
делали и более того – не всем евреям в древнем Египте удавалось пристроиться на государственной службе и многие из них пополнили армию крестьян – мы не сомневаемся
в том, что Вениаминовы волки хорошо знали что такое мотыга. Да и стыда в этом не было никакого. Быть крестьянином было почетно даже в Египте, потому что вся жизнь в этом государстве зависела от их труда. И поэтому этот тяжелый труд, привязанный к прихотям
спада и подъема воды в Ниле, был ритуально оформлен – имел свои маленькие радости и
свои незыблемые законы, а значит и своих жрецов. И более того – именно крестьянский
труд являлся основополагающем во всех ритуальных службах. Все, что мы сейчас сказали,
нашло отражение и в древнееврейском языке:
[ппеллах (ppellah)] – 1. крестьянин, хлебопашец 2. феллах;
[лифлоах (lifloah)] – 1. прорезать 2. пронзить 3. вспахивать
[лефалеах (lefaleah)] – 1. разрезать 2. пронзить 3. пахать. 4. рожать
[лефлоах (lefloah)] – преклоняться, отправлять богослужение
Любой здравомыслящий человек при задании феноменологически определить круг
интересов крестьянства в древнем Египте, исходя из смысла всех вышеприведенных слов, образованных от корнясправился бы с поставленной задачей без затруднений. Он бы
сказал, что круг этот определялся хлебопашеством, жертвоприношением, заботой об
увеличении потомства, преклонением перед богами и богослужением. И здесь, наконец, с
учетом того, что в процессе исторического времени губные п, ф, в взаимозаменяемы,
становится возможным высказать гипотезу, что в русском слове волх (волхв) корень «влх» идентичен «
Даль (13) слову волх(волхв) дает следующее определение – «мудрец, звездочет, астроном, чародей, колдун, знахарь, ворожея, чернокнижник». Исходя из уже проделанной работы мы можем с уверенностью сказать, что услугами волхования пользовались в основном жители сельской местности (крестьяне). Об этом, например, говорит и название и сюжет русской
былины «Вольга и Микула Селянинович». Волга в этой былине волхв – чародей и кудесник – оборотень, способный превращаться то в одного, то в другого зверя. В былине
перечисляются эти превращения по силе нарастания и волшебных свойств от меньшего
к большему:
Как стал Вльга раст
ть-мат
Похотелося В
Щукой-рыбою ходить ему в глубоких морях,
Птицей-соколом летать ему под
Серым волком рыскть да по чист
им полям.
Итак, Вольга-волх (Вениаминовец) в этой былине превращается в своего тотемного первопредка – волка. Этот наш окончательный вывод позволяет нам снова вернуться к произведению «Аз и Я» (34), где в уже упомянутой нами главе «Галица или сокол?»
Олжасом Сулейменовым, исследующим «Слово о полку Игореве», было подмечена в
привязке к тотемному слову «волк» та характеристика, которую дает Всеволод своим
воинам – «скачутъ акы серые волцы в поле, ищущи себе чти, а князю славы».
Но и после получения искомого не все в наших рассуждениях осталось завершенным. В дополнение к предыдущим изыскам в отношении слова «волк» следует не оставить без
внимания тот момент, что в древнем Египте все животные вида собачьих (шакалы, собаки, волки) считались священными (30, стр. 216), связывавшимися с культом Дуата (загробного
мира), который «по представлениям Додинастического периода находился на небе» –
(30, стр. 197). В связи с этим соображением мы обратили особое внимание на следующий
момент в книге Э. Гиббона «Закат и падение Римской империи» (8, Т. I I I, стр. 171):
«храбрость гуннов расширила узкие пределы их владений, и их грубые вожди, принявшие
название Танжу, мало-помалу превратились в завоевателей».
Разобьем на слоги, выделенное в этой цитате слово – Тан-жу. Учитывая особенности семитических языков заменим звук «ж» в слоге «жу» на «ш» – то есть преобразуем слог
«жу» в «шу» – в результате имеем Тан-шу. Обратимся за помощью к языку иврит. В
словаре Дрора (14) находим[ттан (ttan)] – шакал. Что касается последнего слога, то рассмотрим возможную этимологию в нескольких вариантах: 1.«зу» –
– z
(зу) – род (китайское); 2. «су» –
[сиа (sia)] – вершина (иврит); 3. «шу» – бог воздуха
(древнеегипетское) –В книге И. В. Рака «Мифы древнего Египта» (30, стр. 239) имеется следующая .
информация: «Шу» – «Пустота» (здесь небезынтересно принять к сведению, что на древнееврейском[лишот (lishot)] – пустеть, корень
). Представление о «Шу»
как о боге ветра и воздуха складывается в Древнем царстве..». В этимологических вариантах относительно «шу» с нашей точки зрения предпочтительнее вариант 3. В этом случае
Танжу (Таншу) самоназвание вождей гуннов можно осмыслить как «Шакалы бога ветра
и воздуха». Вариант с китайским «зу» – 1 – смотрится предпочтительнее, поскольку гунны впервые заявляют о себе на китайских границах. В таком Танжу можно было бы слог
жу (зу) осмыслить как род –«Шакалы племени (рода)». Но предпочтение все же было
отдано варианту 3 по следующим весьма существенным соображениям:I. Здесь, забегая несколько вперед, мы вынуждены проинформировать читателя, что
в V I до н. э. гунны на севере Китая столкнулись с йю-ки (военным союзом буддистов).
Это столкновение не во все периоды носило агрессивный характер. Гунны переняли от
йю-ки некоторые способы ведения рукопашного боя, спонтанную ритмику телодвижений
во время схватки с противником и, вероятно, резкий свистящий выдох для увеличения
силы удара. И вполне понятно, что воины западных народов (например готы) воспринимали поведение гуннов во время сражения, как нечто ужасное, уродливое и непонятное.
Историком Эдуардом Гиббоном такое восприятие передано весьма убедительно
(8, Т. I I I, стр. 179): «Многочисленность гуннов, быстрота их движений и их
жестокосердие привели в ужас готов, которые при виде своих объятых пламенем жилищ
и обагренных кровью полей, преувеличили силы врага. К этим действительным ужасам присоединялись удивление и отвращение, которые внушали гунны своим пронзительным голосом, своими странными телодвижениями и своей уродливостью». Но что больше
всего удивляло противников, которые сталкивались с гуннами, так это их абсолютное
бесстрашие перед лицом смерти. И для того, чтобы понять это, следует вспомнить, что буддистская школа боевых искусств не обращала особого внимания на внешний вид
человека – предпочтение отдавалось содержанию перед формой. Основное требование, предъявляемое к бойцу – духовное и телесное слияние с Пустотой. Для такого воина есть
только одна реальность Пустота, а смерть и жизнь для него иллюзия и нет никакой разницы между ними. Но что такое Пустота? Она и есть «Шу» – «Пустота» – бог ветра и воздуха.I I. В Египте существует в дельте Нила известный город Танис. Этот город прежде называвшийся Аварис, являлся по нашим представлениям, тем местом откуда евреи начали
Исход из Египта – в том числе колено Вениамина (тотем волка) и остальные, родственные
евреям племена. И доказательство того, что имеется прямая связь между тем, что
происходило в Египте в те древнейшие времена и всем тем, что касается (в данном случае) гуннских племен можно найти в разных довольно авторитетных литературных источниках.
Этим трактатам можно доверять хотя бы потому, что их авторы ставили перед собой только
одну задачу – отображение реальности, и истинность фактов, имеющихся в этих текстах
(названия городов, рек, имен, описание различных ритуалов, территориальное
местонахождение и маршруты передвижения племен и т. д.) не вызывает никакого
сомнения. Таковой, например, является книга Аммиана Марцеллина«Римская история». События описанные Аммианом 353–378 гг. лежат в том отрезке времени, в котором автор
жил. В большинстве событий он принимал личное участие.
О гуннах этот автор сообщает (1, Книга X X X I, 2, 1): «Племя гуннов, о которых древние писатели осведомлены очень мало, обитает за Меотийским болотом в сторону
Ледовитого океана». И далее (1, X X X I, 2, 13): «Истр, пополнившись водой притоков, протекает мимо савраматов, область которых простирается до Танаиса, отделяющего
Азию от Европы». В дополнение к сведениям из Аммиана Марцеллина о Танаисе
выявим те, которые были нами замечены в работе Книповича Т. Н., «К вопросу о торговых сношениях греков с областью реки Танаис в V I I–V вв. до н. э. (22). Книпович сообщает,
что Танаис древнегреческое название реки Дона, а также одноименное название города, располагавшегося в устье этой реки. В исследовании Книповича мы узнаем, что город
Танаис с V I I в. до н. э. служил торговой точкой, связывающей северо-восточные и
восточные районы Скифии с греческими колониями Причерноморья. И поскольку, как
известно река Дон (Танаис) впадает в Азовское (Меотийское) озеро, то само собой
разумеется, что гунны во главе своих вождей
Танжу располагались не только на северной границе Китая, но и в низовьях реки Дона (Танаиса). И цепочка –
Танис (Аварис)-Меотийское озеро-Танаис-Танжу – показывает (с учетом этимологии
«Танжу») откуда появились гунны в районе Меотийского озера – первоначальными
точками их исхода являлись Египет и Палестина.
Можно было бы происхождение слога тан в слове Танжу (~ Тянжу) ассоциировать c китайским словом[тян (tian)] – небо, но следует учесть что Танжу - самоназвание
гуннских вождей. И поскольку гуннский этнос изначально никак не связан китайским
этносом, то и говорить о соответствии слога тан китайскому
наше сознание. И отсюда верными окажутся следующие архетипические равенства.
сын Никты (Ночи)] / = Тантал (имя героя др.-греч. мифа – был низвергнут в подземное
царство)На основе соображений, высказанных в I и I I, становится очевидным, что слово
«Танжу» тождественно слову «Таншу» и что в этом слове слог «тан» определяет то
животное, которому гуннские воины подражали во время военных действий, а слог
«шу» определяет этическую сторону поведения гуннского воина в момент боя. И таким
образом «тан» – не тотем, а оборотень. Во время боя гунн превращался в «тан» и
техника боя соответствовала поведению этого хищника. В этой тактике, например, просматривался такой элемент. Гуннский всадник неожиданно уходил от противника
(как бы в испуге!), но потом внезапно возвращался и нападал еще яростнее, чем прежде;
издавая при этом звуки, подражающие ужасающему вою, действующему на противника неотразимо, ибо на уровне бессознательного шакальи рулады ассоциируется со смертью
(с пожиранием падали и трупов). Действия гуннского всадника поражали быстротой (спонтанностью!) и мы бы сказали бесстрашием, но в том то и дело, что гуннскому воину
чувство страха было неведомо, ибо он и противника и самого себя и смерть считал
иллюзией – реальностью являлось полное отсутствие предметности, чувств, эмоций и
понятий – Пустота (Шу).Почти все исторические источники связывают местонахождение военного союза,
состоявшего исключительно из женщин (амазонок), с Танаисом и Меотийским озером. По свидетельству Плутарха (ок. 46–126 н. э.) Танаис более позднее название реки, а во
времена более древние она именовалась «Амазонской рекой». Об амазонках свидетельствует
и Геродот в «Истории» (7, VI, 110) сообщает «скифы называют амазонок «эорфата», что по-эллински означает мужеубийцы; «эор» ведь значит муж, а «пата» – убивать». У нас, к сожалению, нет под рукой «Истории» Геродота на исконном языке, и мы не знаем
насколько точно передана в переводе Г. А Стратановским транскрипция выделенных в
цитате слов и насколько адекватен оригиналу приведенный здесь фрагмент, но если смысл оригинального текста не искажен, то из этой информации следует, что язык эллинов во
времена Геродота (V в. до н. э.) был идентичен скифскому – это, во-первых. И, во-вторых
– здесь названо скифское слово «эорфата», которому эллины, исходя из природного,
скифского звучания этого слова, придавали значение мужеубийства. Мы, убежденные сторонники глобальной одинаковости языков тех далеких времен, разобьем это скифское
слово на три части «э орф ата» и теперь в соответствии со скифским его звучанием
напишем эту фразу на древнееврейском –[йаэ аруф ата (iae aruf ata)] –
в переводе это означает «красивым будешь обезглавленный ты». Причем «ты» в этой
фразе относится только к особам мужского пола. Отсюда следует, на основе фактического материала, еще один важнейший вывод – эллины и скифы действительно говорили на
языках родственных, близких иврит-финикийскому языку. И, кроме того, исходя из смысла
того, как скифы называли амазонок, следует, что такое название не инициатива скифов, исходящих из реального отношения амазонок к мужчинам, а точно переданное скифами самоназвание воинского союза амазонок. А это значит, что и амазонки говорили на языке родственном скифам и эллинам. И только после того, как мы пришли к этому выводу,
который даже у нас самих вызывает некоторое сомнение, мы все же позволим себе,
исходя из преодоленного, высказать относительно происхождения воинского союза
амазонок гипотезу, основанную на реальных исторических событиях.
Известно из Библии (и мы уже об этом подробно рассказывали в Главе 4), что иудеи
истребив большую часть мужчин Вениаминова колена, поклялись не позволять оставшимся Вениаминам брать в жены еврейских женщин. Но еще большая беда постигла семьи колена Вениамина, ставшие вдовьими – где с малыми детьми; где с теми, что постарше; где... без
детей (молодухи, не успевшие забеременеть). И больше, чем горе, сплотило все эти семьи ненависть к разрушителям семейного очага. И почему бы, например, в ответ на клятву колен израилевых не давать Вениаминам в жены дочерей своих, вениаминовым женщинам не поклясться ответно – не давать лона своего убийцам их отцов и мужей впредь на все времена. Нам кажется, что так и произошло. Женщины воинственного Вениаминова колена для защиты своей чести во всех смыслах этого слова объединились в военный союз. И все это задолго до Геродота , так что события дошли до знаменитого историка в искаженном виде. Но из того,
что Геродотом было поведано, как видите, оказалось весьма полезным. Мы знаем теперь самоназвание этого военного союза. Но откуда появилось наименование «амазонки»? –
какова здесь этимология – вопрос весомый и существенный. Хорошенько подумав над
вариантами смыслов, которые может нести в себе это слово в привязке к нашей гипотезе (с учетом того, что наши девушки говорили на родном языке) разобьем интересующее нас
слово на составляющие – «ам азон(ки)». То, что в скобках – (ки) – указатель множественности.
И снова иврит –[амгазонот (am hazonot)] – народ проституток. И теперь с очевидностью понятно, что именно таким словом откликнулись колена израилевы на первую
в мире эмансипацию женщин-вениаминовок. И нехорошее слово разлетелось по всему миру,
но при этом удивительнее всего, что очерняющий ярлык превратился в романтически архетипическое клише – в некое представление о прекрасном. Но что может быть
продуктивнее реальности – особенно той, что лежит в прошлом? В женском военном союзе «Красивым будешь обезглавленный ты» убивали не только мужчин, с которыми женская половина совокуплялась. Поскольку по традициям самой глубокой древности
национальность у евреев определялась по линии материнской, вениаминовки соблюдали
чистоту крови самым жестоким образом. Они убивали родившихся мальчиков,
предусматривая тот очевидный момент, что те при возмужании могут привести в «чистокровное» женское царство невест из нееврейских народов. Мужчин же приведенных убивали после совокупления с ними, потому что время матриархата давно прошло и
мужчины по своей природной склонности доминировать в иерархии не могли бы
смириться с установленными порядками и сделали бы все возможное, чтобы приобщить
это экстравагантное объединение ко всей прочей семье окружающих народов, что,
собственно говоря, и произошло в итоге.Георгий Владимирович Вернадский, в трактате «Древняя Русь» пишет (6, стр. 100): «Используя несчастья Китая в конце третьего века до н. э. гунны интенсифицировали свои вторжения в собственно Китай и на прилегающие территории. Они стали особенно
опасными, когда малые орды объединились под сильным руководством Модуна. В 177 г.
до н. э. гунны одновременно вторглись в Китай и Кан-Су, провинцию, оккупированную
тогда йю-ки. Они встретили тогда сильное сопротивление в Китае... В то время как в
связи с этим обстоятельством гунны были вытеснены из Китая, они нанесли серьезный
удар йю-ки. Вторая компания против йю-ки (около 165 г. до н. э.) была еще более удачной.
В результате этой перемены государство йю-ки было сломлено, и они раскололись на две
группы. Меньшая из двух, известная как малые йю-ки, двинулись на юг к Хотану. Большая
группа, известная как великие йю-ки, пошла на запад. Согласно информации, собранной китайским посланником Чан-Киеном, армия великих йю-ки насчитывала от 100000 до
200000 конных лучников. ...Около двух десятилетий йю-ки контролировали территорию Семиречья, до тех пор как они снова были атакованы гуннами около 140 г. до н. э. ...Не выдержав... атаку гуннов, йю-ки покинули Семиречье и двинулись в юго западном
направлении к Фергане... ...завоевали провинцию Согдиана... ...Бактрия стала следующей
целью йю-ки... Из Бактрии йю-ки вторглись... в Иран... завоевали восточные провинции... проникли в Пенджаб. Царство йю-ки теперь включало Бактрию, восточный Иран и
Пенджаб. Оно стало известно как Индо-Скифское царство. «Индо-Скифская»
цивилизация находилась под сильным эллинистическим влиянием. Что касается религии,
то индоскифские цари приняли буддизм, который тогда еще преобладал в
северо-западной Индии».Приступим к анализу:
Во-первых и гунны и йю-ки воевали с Китаем, причем в одном и том же ареале – то
есть в пределах одной и той же территориальной определенности. Это означает, что было
нечто родственное меж гуннами и йю-ки.Во-вторых – было нечто разъединяющее гуннов и йю-ки, поскольку они воевали не
только с Китаем, но и между собой.I. Разъединяющие моменты!
Таковые могли быть только одного характера – религиозного, а вернее – ритуального.
Гунны, поклонялись своим языческим богам – Астарте и Астароту. Причем внутри
гуннского союза племен, могли быть племена, объединенные еврейским монотеизмом, или частично соблюдающие иудейскую религиозную традицию – соблюдение субботы,
зажигание свечей, молитвы – заученные и передаваемые из поколения в поколение. Этот внутренний раскол в гуннских племенах мог быть вполне терпимым – вдали от навсегда потерянного Ханаана. Однако ритуалы йю-ки, очевидно, никак не стыковались с
ритуальным самовыражением гуннских племен. Обратим внимание что вначале йю-ки
были разгромлены китайцами, а потом разгром завершили гунны. И йю-ки покинули
Семиречье, но затем вторглись в Иран, прихватили Пенджаб и завоеванная ими территория стала известна как Индо-Скифское царство. И здесь Г. В. Вернадский сообщает: «Что
касается религии, то индоскифские цари приняли буддизм». Мы подчеркнули это
утверждение Г. В. Вернадского, потому что именно оно является спорным. И, вероятно, предчувствуя появление в будущем оппонентов, Георгий Владимирович Вернадский
назвал йю-ки «таинственным народом» – (6, стр. 101).
По нашему мнению йю-ки были буддистами еще до неудачного для них военного столкновения с китайцами и гуннами и затем они повторно принесли буддизм в места
своего прежнего исторического обитания, где основали Индо-Скифское царство,
объединившись с прочими буддистами – старожилами завоеванных областей. К такому умозаключению нас привело несколько моментов – весьма примечательных. К ним
относится например и то, что на китайском языке –[йюкие (yuqie)] – йог. И здесь
необходимо напомнить, что техника йоги была известна с V I тыс. до н. э., а буддизм
обозначился как массовое религиозно-философское течение в V в. до н. э на территориях
весьма определенных – в районах Индии и Ирана. И поскольку появление йю-ки на
границах Китая можно отнести к V в. до н. э. и поскольку затем через ~300 лет (во I I в.
до н. э.) йю-ки (буддистами) было основано Индо-Скифское царство, то будет совершенно правильным полагать, исходя из китайского определения этноса йю-ки названием
йюкие (йоги), что йю-ки в V веке до н. э. вынуждены были уйти с территории Ирана, где буддизм, начавший пускать корни, подвергался преследованию.
И еще одна гипотеза вполне допустимая. Йю-ки были, очевидно, большими мастерами рукопашного боя, требовавшим специальной подготовки с применением дыхательных упражнения и поз хорошо известных в йоге. На основании этого, подсмотренного
китайцами момента, этническая секта буддистов, бежавшая из Ирана во времена Камбиза (529–523 гг. до н. э.) и появившаяся внезапно в тех же самых районах, где и гунны, была
названа йю-ки (йогами). О возможной причине поспешного бегства из Ирана
свидетельствует Бехистунская надпись (огромный клинописный текст, высеченный в
Западном Иране на скале по приказу Дария I) – в этом тексте особое внимание привлекает следующий фрагмент: «Когда Камбиз в Египет отправился, народ враждебным стал и
лжи в стране много стало, как в Персии, так и в Мидии, а также в других странах».
Известно, что во время пребывания Камбиза в Египте один из мидийских жрецов (магов) возглавил восстание и буддисты были вынуждены бежать из Ирана, поскольку жрецы
считали буддистов вероотступниками.
Возможность вынужденного возвращения юйков (йогов) на территорию Ирана по
причине их тотального военного поражения и вытеснения из районов Семиречья во I I в.
до н. э. была обеспечена еще в V в. до н. э. во времена правления Ксеркса (486–465 гг.
до н. э) его жесткой политикой, направленной против жрецов (магов) Такую
интерпретацию тех далеких событий подсказывает еще один весомый источник –
Библия. При этом следует признаться, что указание на этот важный источник и более
глубокое понимание библейского момента мы почерпнули из трактата Б. И. Кузнецова
«Древний Иран и Тибет». И еще одно признание – мы не рассчитываем, преподнести этот момент нашему читателю более удачно и талантливо, чем указанный автор, и по этой
причине для полноты понимания затронутого нами вопроса, позволим себе использовать
этот источник в качестве цитируемого материала (25, стр. 66–67): «В Книге Эсфири рассказывается о Мардохее из колена Вениаминова, иерусалимском иммигранте,
поселившемся в Сузах. Мардохей был воспитателем и приемным отцом красавицы
Гадассы (она же Эсфирь), оставшейся без родителей. Эсфирь, благодаря своей
исключительной красоте, скрыв, по совету Мардохея, свою национальность, стала
наложницей Ксеркса... Благодаря своей талантливой воспитаннице не менее блестящую
карьеру сделал и сам Мардохей, сумевший занять второе место в государстве после самого царя...
Согласно этой книге, царь, по совету Мардохея, издал указ, который отдавал на смерть
в руки иудеев «всех сильных в народе и в области, которые во вражде с ними, детей и жен,
а имение их разграбить» [(3) Эсф. 8: 11)]. Далее, в том же источнике сообщается о
страшной резне, которая была устроена на территории всей Персидской державы...
...речь в Книге Эсфири идет об уничтожении «сильных», и не будет слишком большой смелостью допустить, что в их число неизбежно должны были попасть жрецы древних иранских культов... Не по причине ли почти полного уничтожения всех индийских жрецов
в указанных районах Индии в них со временем начнет процветать буддизм?»I I. Объединяющие моменты!
Китайцы относят появление гуннов на границах своего государства к 1200 году до н. э.
И вдруг йю-ки в гораздо более поздние времена появляются на исторической арене в тех же местах, где и гунны. И поскольку гунны уже там находились, то мирная территориальная интеграция йю-ки могла произойти только на основе родственных черт с гуннами. Здесь
и – языковые моменты и кровно генетические – гунны и йю-ки прежде всего скифы.Весьма вероятно, что привлекательным моментом для гуннских воинов и сближающим
их с пришельцами являлось, как мы уже об этом говорили, то, что буддисты отличались
высоким мастерством ведения рукопашного боя, овладеть которым невозможно без
специальных знаний, без подготовки особого рода. И этой особенностью своей буддисты, очевидно, обеспечили себе на первых порах мирное житие. А таковое ведет не только к сосуществованию, но и к родству кровному. Очевидно, что часть гуннов, йю-ки
(буддистов) и китайцев этнически перемешались и в результате появился новый этнос
(назовем его условно йю-ки-гунны) и наметились зачатки нового ритуала. Развернувшиеся
в дальнейшем исторический события, которые привели к беспощадному столкновению «чистокровных юйков» с такими же «чистокровными гуннами» вытолкнули новый «йю-ки-гуннский» этнос за пределы этого кровопролития. В V тыс. до н. э. часть
йю-ки-гуннов растворилась в китайском этносе – для Китая этот момент можно соотнести
с началом распространения буддизма в северных провинциях (в том числе и в районах
Тибета).
Часть йю-ки-гуннов обособилась и ушла далее на Восток в поисках земель, пригодных
для более устойчивой жизни, а значит и отрешенности от нее. Это передвижение
йю-ки-гуннов на Восток привело к распространению буддизма в Корее и самое главное –
к заселению йю-ки-гуннами островов Японии – к появлению японского (в современном
смысле этого слова) этноса. О правильности нашего предположения свидетельствует не
только распространение буддизма в Японии, но и специфика древних захоронений
курганного типа, достигающих в высоту 33 метров – например, курган царя Нинтоку,
умершего в 427 г. н. э., то есть во времена, когда японский этнос уже утвердился и распространился на островах. Беремся на свой страх и риск утверждать, что с понятием того смысла, которое, вероятно, придавали китайцы слову йюкие (не только йог, но и воин!) мы находим в текстах «Никон сёки». Фрагмент, который нас заинтересовал, рассказывает о
событиях, относимых к 507 г. (28, Т. I I, стр. 9) – «государю Сирака, не имевшему потомков, пришлось послать Опотомо-но Опомурази Муроя, деда твоего слуги, во все провинции,
чтобы он учредил три вида сирака-бэ, чтобы оно стало известно потомкам. Три вида
бэ – это, во-первых, сирака-бэ-но тонэри; во-вторых, сирака-бэ-но каспадэ; в-третьих – сирака-бэ-но юкэпи».
В комментариях к «Нихон сёки» (28, Т. I I, стр. 302) даются объяснения ко всем
выделенным в этой цитате словам: «Тонэри – исполнители различных поручений государя; касипадэ (современное касивадэ) – обслуживающие его стол; юкэпи (современное юкэи) – государевы охранники».
И само собой разумеется, что йюки (юкепи или что то же самое юкеи), государевы
охранники, набирались из владеющих всеми видами оружия, но в особенности техникой рукопашного боя. С нашей точки зрения это были потомки тех самых йю-ки, которые
бежали из Ирана к северным границам Китая и затем, гонимые судьбой, оказались первыми поселенцами на берегах Японии. Не меньший интерес здесь представляет в этой цитате из «Нихон сёки» и слово касипадэ (касивадэ) – то есть, обслуживающий стол государя. На
иврите[кос (kos)] 1. стакан 2. чаша. 3. бокал, кубок;
[эвед (aved)] – 1. раб,
невольник 2. подданный, вассал 3. слуга. Эти два слова на иврите не оставляют сомнений
в семитском происхождении древнейшего слова в японском языке «касивадэ». И подобным
же образом выявляется происхождение слова «тонэри». Оно также является соединением
двух смыслов. Первая смысловая часть слова[литон (liton)] –
1. требовать, предъявлять иск, выступать на суде 2. утверждать 3. высказывать мнение –
корень. Вторая смысловая часть от
[лирот (lirot)] – 1. видеть, смотреть.
2. понимать. 3. предпочитать 4. замечать – корень.
Нельзя не заметить, что практическим отмстителем изгнания йю-ки из Ирана является Мардохей, выходец из Вениаминов – колена, поклонявшегося Астарте. Но Астарте
поклонялись и гунны – в основе своей выходцы из того же колена, что и Мардохей. Кроме
того в Иране и в прилегающих областях осели иудеи, уведенные в плен и Саргоном I I и Навуходоносором. Следует при этом помнить, что и киммерийцы и скифы, побывавшие в
этих областях как завоеватели, покинули завоеванное и ушли, рассеявшись от Дуная до
Японских островов включительно и вместе с ними ушли недовольные и преследуемые
(особенно те, которые были в рабстве или переселены насильно, а значит в большинстве
своем иудеи). Вряд ли все эти переселенцы-иудеи сохранили религиозную преданность монотеизму. И нельзя забывать также, что в Иране, прародине йю-ки, существовала в числе разных религиозных направлений еще одна весьма интересная религия, именуемая бон. Основатель этой религии Шенраб. Главные боги (25, стр. 191) – Ахурамазда, Митра и
Астарта... На основе предположений об объединяющем начале меж йю-ки и гуннами
можно не сомневаться в том, что часть йю-ки кровно породнилась с гуннами.
Итак, во всей этой Истории (истории с большой буквы) ведущая роль принадлежит трем этносам – китайскому, гуннскому и йю-ки. И во всех этнических перемещениях, смешениях
и в том числе в феномене возникновения новых этносов на всей полосе скифского обитания следует искать причину, как в моментах разъединяющих эти три этноса, так и в моментах объединяющих и особенно в результативной составляющей – в том, что лежит меж этими моментами – меж аристотелевскими «да» и «нет» – в некоем третьем!
Для более наглядного проникновения в суть затронутой проблемы отбросим поиски
пятого колеса в арбе, у которой их всего четыре – китайцы, гунны, йю-ки, колено Вениамина. Правда, иногда, очевидно, для большей устойчивости исторического тарантаса
колесо-колено или не замечают, или отбрасывают. Но и трехколесность нас на данном
этапе вполне устраивает, особенно в тех случаях, когда водитель действительно не видит четвертого колеса – такому водителю можно вполне доверять, поскольку заблуждение его искреннее. Геннадий Владимирович Вернадский пишет (6, стр.144): «Под давлением
китайских армий орды гуннов отступили на север и запад... во второй половине третьего
века н. э., когда несчастья начались для самого Китая, гунны стали вновь храбрее и
возобновили свои атаки на древнюю империю. В начале четвертого века н. э., после серии поражений, нанесенных гуннами китайским войскам,... гунны были приняты как вспомогательные подразделения и поселились в приграничном районе... Однако в середине четвертого века гунны были в свою очередь атакованы с северо-востока племенами предположительно маньчжурского происхождения, которых китайские хроники называют сиен-пи и жен-жен (жуан-жуан)... Главная орда рванулась... на запад, двигаясь по северным берегам Каспийского моря, и в конечном итоге проникла в регион нижней Волги...
Существует разноголосица мнений относительно зтнического состава гуннской орды. Некоторые ученые считали их монголами... другие – уграми... еще одна группа –
славянами... некоторые – тюрками».
Передвижение гуннов на Запад, в район Меотийского озера и далее в сторону
Причерноморья вызвало генетическое смешение одних этносов с другими и в частности смешение самих гуннов с завоеванными народами и в результате появление сообществ на обновленной этнической основе – основополагающим становится в этот период явление,
которое названо Л. Н. Гумилевым пассионарностью (12) и сопровождается, как правило, повышением активности и агрессивности. И поскольку Л. Н. Гумилев считает гуннов пассионариями, он уделяет им особое внимание и при разработке теории этногенеза (12)
и в трактате «Открытие Хазарии» (11, стр. 90): «В 445 г. гуннский вождь Аттила
сосредоточил власть в своих руках, но встретил протест в восточных областях, где
акациры... ...оказывали ему сопротивление до 448 года. Упорядочив восточные дела и
заключив выгодный мир с Византией, Аттила вторгся со всеми подвластными ему
племенами в Западно-Римскую империю».
Аттила, глава воинственных гуннских племен, интересует нас прежде всего потому,
что в литературных источниках имеются о нем хоть и скупые, но весьма конкретные
сведения (биографического характера), благодаря которым мы имеем возможность
продолжить наше исследование в том направлении, которое сосредоточено только на
одном желании – не потерять следы древнего русла. В трактате «Закат и падение
Римской империи» Гиббона Эдуарда (8, Т. I I I, стр. 592) находим: «Сын Мундзука
Аттила вел свое знатное и, быть может, царское происхождение от древних гуннов,
когда-то воевавших с китайскими монархами». Мы не можем судить о том был ли Аттила действительного царского рода, но то, что генеалогия его по линии его отца, которого
Аттила называл Мундзука, имела корни йю-ки, а значит и корни тех гуннов, которые
воевали с китайцами – такое предположение имеет основательное подкрепление,
заключенное в смысловом значении слова «мундзука». Слово «мундзука» является ,
очевидно, звуковой трансформацией слова «мундака», смысловое значение которого,
исходя из текстов палийского канона – буддийский аскет (24, стр. 255–257). На указанных страницах (255–257) нами (в 1998 году) было выявлена этимология слова «мундака» на
основе иврита. Не поленимся повторить эту уникальную группу слов, имеющих, очевидно,
тот же самый корень, что и слово мундака:.....
[линддод (linddod)] – странствовать, скитаться – (корень
);
.....
[ленаддот (lennaddot)] – 1. отвергать 2. предавать анафеме, отлучать байкотировать –
(корень);
.....
[над (nad)] – скитающийся;
.....
[менудда (menudda)] – отверженный, опальный.
Мы видим какие богатые смысловые оттенки содержит в себе слово мундака –
скитаться, странствовать, быть отверженным, быть преданным анафеме, но так оно
в действительности и было: «учение Будды являлось в те времена с точки зрения
ортодоксального брахманизма еретическим» – (24, стр. 257).
И теперь, на основании вышеизложенного, вспомнив, что йю-ки являлись
воинствующим объединением буддистов, у нас есть основание утверждать, что под словом мундзука Аттила понимал не имя своего отца, а аскетическую сторону его жизни, в которой
слово с делом никогда не расходилось. И когда Аттила говорил с гордостью, что он сын
мундзука – это означало, что он сын буддийского аскета и кредо у него такое же как и у
отца – довольствоваться в личном быту только самым необходимым и никогда не лгать.
И Аттила, по всей видимости, с детства воспитан был в аскетическом духе: «И одежда
Аттилы, и его оружие, и сбруя его коня были просты, без всяких украшений и одного
цвета» – (8, Т. I I I, стр. 610).Данная схема в весьма обобщающем и приблизительном виде показывает
противостояние Римской империи движению гуннских орд на Запад. Эдуард Гиббон
(8, Т. I I I , стр. 178) на основании изученных им исторических материалов, констатирует:
«На берегах Танаиса (Дона – прим. наше) военные силы гуннов и аланов вступили между
собой в борьбу... Гунны осилили аланов... Одна колония этих изгнанников нашла верное
убежище в Кавказских горах между морями Эвксинским (Черным – прим. наше) и
Каспийским... Другая колония (аланов – прим. наше), с более неустрашимым мужеством, проникла до берегов Балтийского моря, примкнула к северным племенам Германии (к
племенам готов – прим. наше) ... Но большая часть аланов приняла предложенный ей
почетный и выгодный союз; тогда гунны, ценившие мужество побежденных врагов, предприняли соединенными силами нашествие на владения готов». Отсюда становится
вполне ясным, что задолго до хазарского влияния германские племена смешались с аланами.
Но что это за этнос – аланы? Об этом можно судить из письма хазарского еврея,
опубликованного впервые Шехтером в 1912 г. (9, стр. 117). И хотя характер письма
указывает на то, что оно было написано в X I веке н. э. и меж временами вождя гуннов
Аттилы, умершего в 453 г. н. э., и временем написания этого хазарского письма лежит
600 летний промежуток, сведения которые имеются в этом письме об аланах являются
еще раз подтверждением тому, что районы, обозначенные на схеме желтым цветом,
с древнейших времен насыщались Вениаминами и другими народами иудо-финикийского происхождения. А в письме этом, построчно наукой пронумерованном, в строках 6 и 7
(9, стр. 136) читаем следующее –
–
перевод:
6 ...только царь алан поддерживал [народ казар, так как]
7 часть их соблюдала Закон евреев...Но что из этого сообщения, важного само по себе, следует? А то именно и следует, что германские племена, смешивавшиеся с аланами, еще до прихода Аттилы к власти в 433 г.
н. э. и во времена царствования Аттилы, воевавшего с готами, обевреились не менее чем
за четыре столетия до возникновения Киевской Руси. И если немцы считают, что в их жилах течет арийская кровь, то мы ни в коем случае не возражаем, ибо иудейская кровь и арийская генетически абсолютно тождественны. Аммиан Марцеллин в «Римской истории»
(1, X X X I, 9, 1) повествуя о войне римлян с готами в период ~ 330–400 гг. н. э., привлекает
наше внимание к тому, что в союзе с готами против римлян воевали племена тайфалов. Название этих племен совсем не случайно созвучно со следующими словами (иврит):[лишпол (lishpol)] 1. понижаться 1 смиряться, унижаться;
[шафал(shafal)] 1. низкий
2. подлый; – (корень). Попутно к нашей теме необходимо заметить, что слово
[шафал (shafal)] и русское слово «шваль», абсолютно идентичны и по смыслу и по
звучанию, но во всех имеющиеся этимологических словарях об этом нет никакого
упоминания. Заглянем, например, в словарь Макса Фасмера (38): [Шваль – «сволочь,
сброд». Едва ли нем. Schwall «разбухшая масса»... Ср. шушваль (предположение о том, что ругательство происходит от имени новгородца Ивашки Шваля – нач. X V I I в., об измене которого сохранилось народн. предание)... неубедительно с франц. cheval «грубый
человек»... скорее к ошиваться «бродить»]. Но вернемся к Аммиану Марцеллину – он
пишет (1, X X X I, 9, 5): «О тайфалах рассказывают, что это поганое племя погрязло в
гадких пороках, что у них мужчины вступают в мужеложную связь с юношами, которые
и проводят свои молодые годы в этом позорном общении». Эта информация тысяча шестисотлетней давности свидетельствует о тождестве этносов – Вениаминова колена,
тайфалов, аланов, гуннов, йю-ки и готов, а значит немцев и евреев и отсюда, как мы это
показали, соответствующие по значению следы иврита в слове тайфал. И несомненно, что
у какого-либо неонациста внутренне претендующего на имидж арийца-интеллектуала, при прочтении всего того, о чем мы здесь толкуем, волосы встанут дыбом и он воскликнет: «Господин, еврей, в словах тайфал и шафал не все совпадает!». Что мы ему на это
ответим? Достаточно того, что совпадает – остальное можно обрезать!
И снова, неоднократно упоминавшийся Эдуард Гиббон, рассуждающий в своем трактате
о мифологических особенностях Эдды, составленной в Исландии не позднее X I I I столетия..
Э. Гиббон различает в Эдде (сборнике древних песен)дина – бога войны и
великого законодателя Скандинавии. В процессе рассуждения Э. Гиббон утверждает
(7, Т. I, стр. 402), что «место рождения и обыкновенного пребывания
словом Ас-гард». Не означает ли это, что
Пасагарде (Парсогарде)? Но если это так, то с какой это стати
арийцу переселяться в северные дали? Осмысливать подобное перемещения в пределах причинности и следствия возможно, но тогда окажется, что
одно и то же лицо. И за доказательством далеко ходить не надо.
[ядан (ya:adan)] – знаток, эрудит.
В связи с обозначенным подходом к проблеме этнического происхождения немцев,
следует отметить следующее место в работе Артура Кестлера «Тринадцатое колено»,
(20, стр. 516–517): «Существует... ...весьма любопытная легенда, относящаяся к
австрийским евреям. О ней упоминается в средневековых христианских хрониках, историки вплоть до начала X V I I I века писали о ней как о реальном факте. Легенда сообщает, что
в языческие времена австрийскими провинциями управляли иудейские князья. Австрийская хроника, составленная венским летописцем в годы правления Альберта I I I (1350–1395), содержит список не менее двадцати двух таких евреев правителей, которые передавали правление своим сыновьям. В списке названы не только их имена (в некоторых отчетливо просматривается их урало-алтайское происхождение), но также и годы правления, и
место их захоронения, например: «Шеннан, правил 45 лет, похоронен в Стубенторе, в
Вене; Зиппан, правил 43 года, похоронен в Тулне», и так далее. Среди имен – Лэптон,
Маалон, Рэптон, Рейбон, Эфра, Самек. После этих правителей-евреев у власти стояли
пять языческих князей, затем – христианские князья. Легенда повторяется, с некоторыми вариантами, в латинских хрониках Австрии Генрика Гундельфинга 1474 года и ряде других хроник, последняя принадлежит Ансельму Шраму (Flores Chronicorum Austriae, 1702), где
автор ее также отнесся к легенде с полным доверием».
Но что может быть убедительнее топонимического свидетельства? –Здесь показано, что прародителем названия двух городов (по ходу стрелочек вверх)
является известный библейский город– Беер-Шева (Beer-Sheva). Это город, по преданию расположен в тех местах, где Авраам выкопал колодец и для того, чтобы
получить на это разрешение Авимелеха подарил ему семь овец (3, Быт. 21:28–30): «И
поставил Авраам семь агниц из стада мелкого скота особо. Авимелех же сказал Аврааму:
на что здесь сии семь агниц, которых ты поставил особо? Он сказал: семь агниц сих
возьми от руки моей, чтобы они были мне свидетельством, что я выкопал этот
колодезь».
I.[беер (beer] – 1. колодец 2. яма. I I.
[шева (sheva)] – семь. По прямой
ассоциации «колодец / семь» составное слово переводят, как правило, на русский язык
семь колодцев – отсюда и название города «Семь колодезей» на территории Керченского полуострова. Единственное наше дополнительное пояснение к уже случившемуся
названию – правильнее было бы называть город «Колодезных семь» – такое название
более соответствовало бы смыслу библейского сюжета. Смешение древнейших
иудо-арийских этносов на территории Польши привело к появлению города, названного Варшавой [Сравнить: Версавия (геогр.) – Беер-Шева!]. Очевидно, слишком глубокий след
оставил иудаизм в народах, сосредоточившихся в этом плавильном котле._______________________
