В IV-III вв. до н.э. учение Мо-цзы пользовалось в Китае известной популярностью, затем, в конце III в. до н.э., внезапно исчезло со сцены, и когда уже в XIX в. к трактату «Мо-цзы» снова пробудился интерес, моизм оказался не живым учением, а объектом исследования историков философии. 
     Ученые предлагают различные объяснения уникальному в истории китайской мысли факту внезапной утраты интереса к влиятельному учению. Некоторые говорят о том, что причиной  было гонение на гуманитарную культуру при императоре Цинь 
Ши-хуане {139}, другие видят причину в моистском экстремизме, нашедшем выражение как в проповеди всеобщей любви вместо всех остальных человеческих привязанностей, так и в аскетизме и требовании суровой экономии {140}. Некоторые исследователи связывают закат учения Мо-цзы с его мрачным утилитаризмом и 
полным отсутствием психологической тонкости {141}. Б.Уотсон считает, что существенную роль наряду с другими моментами сыграл и нудный стиль трактата, делающий мучительным его чтение {142}. 
     Признавая значение этих факторов, мы думаем, что решающую роль здесь сыграла неспаянность теории Мо-цзы, делавшая ее противоречивым и нежизнеспособным конгломератом. Возведение на пьедестал государственной машины, стремление к ее наибольшей эффективности приводили к мысли о манипулировании людьми при помощи наказаний и наград. Говоря в этом контексте о необходимости увеличения 
окладов

чиновников и усиления их власти, Мо-цзы вступал в кричащее противоречие с имеющимися в его же системе эгалитарными тенденциями - борьбой против роскоши ради удовлетворения потребностей народа в еде и в одежде. 
Низведение человека до роли винтика никак не сочеталось с унаследованными от Конфуция моральными устремлениями. Будучи в течение некоторого времени идеологией воинствующей секты, учение Мо-цзы не могло надолго привлечь ни моралиста, которого отталкивали утилитаризм и механистичность его утопического идеала, ни настоящего поклонника всесильного государства, ощущавшего как нечто чуждое его эгалитаризм.