.
виолетта иверни      бывшая ленинградка
/

.
ВИОЛЕТТА ИВЕРНИ (родилась в 1937 году). Закончила те-атроведческий факультет Ленинградского института театра, музыки и кинематографии. В СССР публиковались ее статьи о театре. С 1973 года живет в Париже, является ответственным секретарем журнала «Континент». Ее стихи публиковались на страницах журналов «Грани», «Континент», «Стрелец», в газетах «Русская мысль» и «Новое русское слово». В 1977 году в парижском издательстве «Ритм» вышла книга избранных стихотворений В. Иверни.
.
.
* * *

                                              Л. Шагиняну

                       ...Л в наши дни и воздух пахнет смертью:
                             Открыть окно – что жилы отворить.

                                                                        Б. Пастернак

Отпетым песням
И отпетым плутам
Мы оставляем
Сумрачную сцену,
Уверенные,
Что на эту сцену
Вернемся утром.

Устать – не стыдно.
Исправлять – не трудно.
Самим себе мы назначаем цену,
Уверенные,
Что за эту цену
Вернемся утром.

И лишь в минуту
Без брони и пудры,
Лицо открыв,
Как открывают вену,
Поймешь,
Что только отворивши вену –
Вернешься утром...
 

* * *

                             Э. Дубровиной

Утопаю в снегах,
Утопаю в снегах,
Утопаю!..
Убегают столбы,
Фонари на столбах,
Деревушка нагая,
Великаньи снега
В великаньих стогах:
Ни вершины, ни края!
Утопаю в снегах,
Утопаю в снегах,
Утопаю...

Ель, как запертый терем,
Темна и грозна,
Замахнулась тенями.
Тени длятся и медлят
На срезе окна,
Очертанья меняют,
Под колеса бросаются,
Бьются в ногах,
Скрежеща и стеная...
Утопаю в снегах,
Утопаю в снегах,
Утопаю!..

Из промерзлого неба
Сквозь прорубь луны
В мир сочатся кристаллы,
Неприметно зернисты;
Как медь зелены,
Мелкой солью блистая – 
Был соленым на вкус
Этот свет...
                    Он ли стер
Все земные наросты?
И слезились глаза,
И тянуло от гор
Жесткой свежестью простынь.

Распластала земля
Под соленой луной
Белокожее тело,
В староверской гордыне
Дыша тишиной,
Быть иной не хотела –
В староверской гордыне
Бесплодно строга:
Быть иной не могла бы!
Только ели упрямо
Прибрали снега
Под кержацкие лапы.

Высоты и оврага
Раскольничий спор
Ветви гасят угрюмо.
И огромен вокруг
Обнаженный простор,
Словно бунт Аввакума...
Притаилась,
Рассеяв сияющий прах,
Круговерть вековая...
Утопаю в снегах,
Утопаю в снегах.
Утопаю...
 

* * *

Ночью не сомкнуть глаза.
Лес по ком-то тяжко воет,
Вознеся над головою
Облачные образа.
По-медвежьи пьян и прям,
Собирает на поминки
Все развилки и разминки,
Оползни страстей и ям,
Поджидающих паденья,
Жадных жалоб, кутерьмы –
В предвкушении зимы
И полонного терпенья.

Взвешено. Обречено.
Разлиновано на сроки.
Коли выбрать не дано, 
Лучше сгинуть без мороки:
И планирующий лист,
Как фланирующий денди –
Так высокомерно бледен,
Так изысканно землист –
Слишком горд, чтобы спастись
В редкой и кричащей меди.

Но вокруг – седой травы
Отрешенье, отреченье,
И метельной тетивы
Нарывающее пенье,
И молочная слеза
Месяца во тьме белесой,
И над волчьим воем леса –
Облачные образа.
 

СТОЛИЦА ХИМЕР

В последний раз – опомнись, старый мир!

                                                                   А. Блок

                1.

Ты мед изгнанникам.
Под твой фонарь
Приходит странником
Вчерашний царь –
Гадать, сумерничать
И ждать вестей.
А вести верчены,
И жжет постель,
И куром в ощипе
Луну трясет,
И Гревской площадью
Пропах восход.

                2.

О непрочный Париж,
Туалетная, летняя склянка!
Стрекозиный матчиш
И турнюры Прекрасной эпохи
Еще снятся тебе.
Но последняя в мире шарманка
Уж давно испустила
Последние медные вздохи.

О лукавящий идол –
Увечный, беспечный, извечный!
В этом капище душном,
От тесных надежд запотевшем,
Люди с будущим – прошлого требуют:
Клади заплечной;
Люди с прошлым – сбывают добро:
Что грустней – подешевше.

О бездонный Париж,.............
Соловьиное, винное зелье!
Стрекотанья афиш –
Не умней телефонного флирта –
Как тебе не простишь
За тот ласковый привкус безделья,
Что дороже восточных чудес
И сокровища Флинта, –
Воли привкус и плеск...

...Мы стоим у дверей
В лихорадочный блеск
Елисейских полей,
В воспаленную темень Монмартра...
О столица химер!
С того края земли,
Где безмерие мер
Молодит ковыли
На могилах, –
мы слово тебе принесли,
Но оно – не козырная карта.
 

РЕЙНСКОЕ ВИНО

Ночной подвал и светлое вино.
Свод тяжко взрезан, словно плеть-двухвостка, –
Сизифов камень, стиснутый известкой:
Паденье, остановленное жестко,
В него угрозой вечной вплетено...
Ночной подвал и светлое вино.

Час смерти, винограда и греха.
Холм узкогрудых, женственных бутылок
Тусклей, чем иммортели на могилах,
И ветхой паутиной сжат затылок,
И в паутине звездная труха
В час смерти, винограда и греха.

И тонкий вкус порока на губах.
След сырости, свинца, любви и фронды,
Потрескавшейся тайны Джиоконды,
Рук, погруженных в теплый мех ротонды,
Надменных слов в готических гербах...
...И тонкий вкус порока на губах.

Глазами цвета рейнского вина
Глядит Игра – вся в рыжих искрах злости.
Бессмертных Пряток временные гости,
Мы тянем одураченные горсти –
И. ловим камень. Нет конца и дна
Обманам цвета рейнского вина.
 

* * *

Повяжу тебя стихом, как грехом,
В чернострочье кочевать поведу,
Не героем воевать Иерихон:
Прицыганенным конем в поводу.

И прощенья у тебя не прошу,
Что не мир тебе в подарок, а миф,
Что тащу тебя вдыхать анашу
Ненасытных и беспамятных рифм.

Ты премудрости моей не учен –
По земле ступать – что дым корчевать,
Не устанешь у меня за плечом?
В никуда тебя веду кочевать...

А чтоб не был без вины виноват –
Чуть тревога закричит петухом,
Я часы остановлю наугад,
Я грехом тебя свяжу, как стихом...
 

* * * 

Незрячим пальцем по стеклу,
Незрячим пальцем –
Рисунок яростный в углу,
Зародыш слова...
Так ведьма, износив метлу,
Глаза скитальцам
Сном завораживает.
Так
       я жду Другого.

Аптечный воздух за окном
Пахуч и вкрадчив,
Пьянит виною и вином
Судьба-полова...
Кто за диковинным руном
Спешит, как мальчик,
Кто ждет пощечины;
А я –
         я жду Другого.

Изменой полыхает лес
(Не сбейся, Мастер!)
Закат – пощечиной за спесь
Червя земного.
Овчинное руно небес –
Порфира власти –
Сквозь иероглиф на стекле:
Я жду Другого.

Того, кто вставши на порог,
Не рвет завесы,
Кто не потребует в залог
Души и крова,
Кто исчезает, как пролог,
В начале пьесы,
Поняв: здесь ждут.
Здесь ждут всегда.
Всегда – другого.

.

.
Стр. 131–139
.
<...........................>