.
. V.

     Начало Талмуда совпадает с возвращением из вавилонского плена. Эта краткая эпоха 
изгнания составляет один из самых таинственных и самых важных периодов во всей истории человечества. Под какими влияниями находились тогда изгнанники - мы этого не знаем. Но мы знаем то, что эта дикая, беспорядочная и бессмысленная толпа возвратилась на родину толпою пуритан. Религия Зороастра, которая хотя и оставила свои неизгладимые следы на иудействе 
(и христианстве), не объясняет, однако, этой перемены. Так же мало в состоянии разъяснить ее 
и само изгнание. Как ни живо воспоминание о его горечи, как ни искренни выражения тоски по родине, сохранившиеся в песнях и молитвах - но мы знаем что, когда пробил уже час свободы, принуждаемые колонисты весьма неохотно возвращались в землю отцов своих. И тем не менее перемена эта совершилась - и мы видим ее ясно, несомненно - перемена такая радикальная, как ни одна в истории. До того времени едва сознавая существование своей блестящей литературы, народ теперь стал окружать спасенные из огня останки - полуразрушенные памятники его веры 
и его истории - могучею, страстною любовью, которая была сильные любви к жене и детям. По
мере того, как эти памятники постепенно преобразовывались в канон, они сделались 
неизменным центром его жизни, его действий, его мыслей и мечтаний. С этого времени самые проницательные, равно как и самые поэтические умы этого народа почти беспрерывно обращены были только на эти памятники. «Повертывай ее со всех сторон» - говорить Талмуд относительно Библии - «ибо в ней все находится». «Изучайте Св. Писание»! - гласит аподиктическое изречение Нового Завета.
     Естественное последствие этой деятельности незамедлило обнаружиться. Постепенно, почти незаметно, эта деятельность, обращенная исключительно на разъяснение и истолкование с 
целью назидать и поучать относительно известного пункта, породила науку, которая вскоре возросла до громадных размеров. Техническое название этой науки уже обозначено в книгах Паралипоменов. Это название «Мидраш» (от слова «дараш», исследовать, истолковать) - выражение, которое Лютер передал словом: «Historie».
     Едва ли можно найти более обильный источник недоразумений об этом предмете, чем особенная, необыкновенная подвижность его терминологии. Его технические выражения обозначают все предметы и всякий предмет: они служат, в одно и тоже время, обозначением самого общего и самого специального. Почти все технические выражения на этом поприще, прежде всего, означают просто - изучение. При этом они, однако, употребляются для обозначения совершенно специальной отрасли этого изучения. Потом ими обозначается то особый метод изучения, то произведения, которые возникают из этих общих или специальных исследований. Так слово «мидраш», от абстрактного «толковать» сперва стали применять к самому «толкованию», - как у нас выражения «труд», «исследование», «изучение», обозначают, 
как самую деятельность, так и результат ее - и, наконец, им стали обозначать одну специальную отрасль толкования - аллегорически-гомилетическую, которая сделалась особенно любимою - 
и сочинения, на ней преимущественно основанные.
     Существовало множество способов «исследовать Писание». Наивно-остроумный дух того времени нашел четыре главных метода в персидском слове «рай», обозначенном семитическим безгласным письмом - ПРДС. Каждая из четырех таинственных букв служила мнемоническим знаком для начальной буквы одного термина, которым обозначался один из этих четырех способов. Способ, обозначенный буквою П (пешат) стремился к простому пониманию слов и предметов, согласно первому эксегетическому основному закону Талмуда, что «ни один стих Св. Писания не содержит в себе ничего более его буквального смысла», хотя он для гомилетических 
и других целей может быть истолковываем бесчисленными другими способами. - Вторая 
буква Р (ремез) означает намек, т.е. раскрытие намеков, заключающихся в лишних, по-видимому, буквах и знаках Св. Писания. Их применяли к законам, которые не были специально изложены в Писании и сохранялись в традиционной форме, или, на основании права, обнародованы были в позднейшее время. Этот метод, употреблявшийся весьма часто, породил род memoria technica, стенографию, несколько похожую на «Notaricon» римлян. На полях библейских рукописей делали различные знаки и замечания, и таким образом положено было основание Массоре, или дипломатическому сохранению текста. - Третья буква Д (деруш)

означала гомилетическое применение исторических и пророческих изречений к современному положению вещей. Это была особого рода проповедь, полудиалектика, полупоэзия, сопровождаемая поговорками, гномами, пословицами, преданиями, - во многом схожая с теми, которые встречаем в Новом Завете. - Четвертая буква С (сод) обозначала тайну. Это была тайная наука, в которую посвящены были только немногие. Слабые отражения этой науки сохранились в неоплатонизме, гностицизме, каббале «Hermes Trismegistus» *. Только немногие посвящаемы были в дела «Творения» и « Колесницы» - как называли еще эту «науку», намекая на видения Иезекииля. Да 
и здесь сила таинственного и неведомого была до того могущественна, что словом «рай» начали обозначать лишь последнюю отрасль, т. е. тайную науку. Впоследствии, в гностицизме, слово это получило значение «духовного Христа».
     В Талмуде находится мрачная легенда, которая подала повод к самым странным толкованиям но которая, однако, несколько объясняется вышесказанным. «Четыре человека», рассказывается в Талмуде, - «вошли в рай. Один взглянул - и умер. Другой взглянул - и сошел 
с ума. Третий - уничтожил молодые растения. Лишь один из них вошел с миром и вышел с миром». Имена всех этих четырех названы в Талмуде. Все они были великими учителями 
закона. Предпоследний из них, тот, который уничтожил молодые растения был Элиша-бен-Абуиа, талмудический доктор Фауст, который в академии, сидя у ног своих учителей и изучая закон, скрывал в своей одежде «светские книги» - сочинения Гомера - «и из уст которого никогда не переставали раздаваться греческие песни». Рассказ о том, как он, несмотря на свой прежний скептицизм, быстро, однако, успел отличиться в этом законе, от которого он, наконец, отпал; как он объявляется отступником и отверженным, и самое его имя произносится 
с неизмеримым отвращением; как он однажды (в день отпущения грехов), проходил мимо храма и изнутри его услышал голос, «подобный голубиному»: «всем людям сегодня прощаются их грехи, кроме Элиши-бен-Абуиа, который познал меня и все-таки изменил мне»; как после его смерти пламя не переставало гореть на его могиле, пока единственный верный его ученик - «свет закона» Меир, бросился на могилу и свято поклялся, что он не будет участвовать в радостях будущего мира без своего учителя и не отойдет от этого места, пока душа последнего не найдет себе милости и прощения у престола милосердия: - все это, вместе с целым рядом других картин, составляет один из самых трогательных и поэтических образов Талмуда.
     Последний из  вышеозначенных четырех - это Акиба, самый величественный, самый романтический и самый героический характер во всей почти великой галерее ученых его времени; тот самый Акиба, который во время последнего восстания при Траяне и Адриане за свой патриотизм должен был умереть от руки римского палача, и душа которого как прибавляет предание - оставила свое земное покрывало в тот момент, когда он произнес последнее слово известной формулы,  признающей единого Бога: «Слушай, Израиль, Бог, Господь наш
Бог единый»...
___________
* Египетская мифология. 

<...........................................>