.
. X I V.

     Вот что мы находим в Мишне, в этом сжатом итоге почти восмисотлетнего развития законодательства. Иегуда, «редактор» ее, исключил все те традиции, которые не принадлежали
к несомненно достоверным, равно как и всякие толкования и экзегетику, пощадив только самое необходимое. Огромная масса этих материалов собрана была потом в форме апокрифического (устного) кодекса. Согласно с этим, мы имеем, так называемую, внешнюю Мишну (борайта), составленную нисколько поколений позже официальной Мишны; сверх того, мы имеем еще разъяснения и прибавления, относящиеся также к Мишне, и называемые Тосефта (дополнение); 
и, наконец, экзегетику и методологию Галахи (Сифри, Сифра, Мехильта), из которых многое
вошло потом в состав Талмуда. Желающих ближе познакомиться с этим предметом, мы 
отсылаем к прекрасным исследованиям Франкеля.
     После того, как Мишна преобразилась в кодекс, она со своей стороны, как прежде Св. 
Писание, сделалась основанием для дальнейшего развития и анализа. Нужно было привести 
ее в связь с Библией; она породила новые мысли и спекулятивные заключения, затмившие нередко текст и значение самой Мишны, появились новые традиции, новые методы
проложили себе путь, и наступило господство казуистики, словом, произошло то же самое, 
что в тогдашних юридических школах в Риме, Александрии и Берите, - и таким образом образовалась Гемара. Двойная Гемара: одна была названа «иерусалимской» и, служила выражением мнений палестинских школ; она редижирована в 390 г. после Р.Х. в Тиберии и изложена на наречии, названом «восточно-арамейским».Другая, названная «вавилонской», составлена в Сире, в Вавилонии, под редакцией раби Аши (365—427 по Р. X.) Но окончанием этого кодекса, собирание и просмотр которого продолжались семьдесят лет, мы обязаны школе «Сабораим», существовавшей в конце V-го века после Р. X. Вавилонская Гемара служила выражением академий Сиры, Негардеи, Пумбедиты, Махузы и др., и была плодом развития, продолжавшегося непрерывно шесть или семь поколений. Этот «вавилонской» Талмуд написан на «западно-арамейском» наречии.
     Ни один из этих двух кодексов не был написан сейчас по составлении, и ни один из них
не сохранился во всей своей целости. Существовала ли когда-либо двойная Гемара ко всем 
шести или, по крайней мере, к первым пяти отделам Мишны (так как шестой отдел рано вышел 
из употребления) - это весьма сомнительно. Впрочем, многое утеряно и из того, что было. «Вавилонский» Талмуд почти в четыре раза больше «иерусалимского». Его 36 отделов, снабженные замечательнейшими комментариями (Раши и Тосафот), составляют, в наших
настоящих изданиях, 12 фолиантов, имеющих вместе 2,947 листов in folio, которые, во всех

почти изданиях, одинаково разверстаны. Талмуд же сам по себе, без внешних прибавлений и дополнений, всего только в 10 или 11 раз больше Мишны, которая была редактирована за десять или одиннадцать поколений до составления Талмуда.
     Каким образом Талмуд, для позднейшего времени, мало помалу сделался тем, чем была Мишна для Гемары и Св. Писание для древнейших ученых, т. е. текстом; каким образом «Амораим», (ораторы), «Сабораим» и «Гаоны» - эти эпигоны «ученых» (софрим) - в продолжении целых столетий, сосредоточивали на нем свою деятельность; какие бесконечные объяснения, трактаты, толкования, ответы, извлечения и т. п. были результатом этой
деятельности - об этом мы здесь распространяться не можем. Мы должны однако заметить, 
что Талмуд, как Талмуд, никогда не был признан нацией, ни посредством общего, ни посредством специального собора. Законодательные решения его, как основанные на самых высших авторитетах, составляли, правда, основу религиозных законов, норму для всех будущих решений, так как Талмуд действительно составляет собою наиболее достоверный канон всех еврейских традиций. Но во время преследований, которым евреи подвергались в Персии, 
при Иесдегреде I I, Фируце и Кобаде, школы, в продолжении восьмидесяти лет, были закрыты. Живое развитие закона, таким образом, было насильно приостановлено, и Талмуд, поэтому, достиг такого значения, о котором составители его, по всей вероятности, никогда и не мечтали. Следует ли прибавить, что молча признаваемый за ним авторитет принадлежит 
исключительно законодательной его части? Другая часть его - «Гагада», или сказочная часть, -
была лишь «поэзией», любимой женщинами, детьми и теми тихими и мечтательными умами, которые наслаждаются пением диких птиц и красотою и благоуханием цветов. Сами «авторитеты», в виду филистерской, «a pied de la lettre» следящей критики, в виду враждебного 
и умышленного непонимания, часто протестовали против Гагады и отказывались от нее. Но 
народ, беззаботный и веселый, сильно привязался к ней, и с течением времени ей, и только ей,
присвоил всеобъемлющее название - «Мидраш». 

<...........................................>