.
«ЕДИНСТВО ДЕЙСТВИЯ И ВРЕМЕНИ И МЕСТА» - 
(интервью с Гали-Даной Зингер - 
записал Игорь Касьянский)

     Я познакомился с Даной в сентябре 96-го. Тогда она редактировала «Двоеточие» - самый странный и, наверное, самый «стильный» русский журнал в Израиле. С тех пор прошло чуть больше года. Журнала больше не существует. Нет денег. 

     В пятом номере «Двоеточия» за 1995 год был напечатан текст Гали-Даны Зинrep под названием  «Изображение растений, камней и воды (Моралите)». Там есть такие строчки: «Меня привел сюда один устав -1 Единство действия и времени и места». Когда 
встретился с Даной, чтобы взять у нее интервью, я думал о единстве этих трех величин. 
                                                        * * * 

     - Когда ты приехала в Израиль? 
     - 9 лет тому назад; Это бил 88 год. Когда я приехала, меня спрашивали: «Почему «русские» сюда не едут?» 
     - А в России ты занималась литературой? 
     - (со смешком) - Да, я занималась ею, или она занималась мною. 
     - То есть сюда ты приехала уже как писатель, поэт? 
     - Ну, писателем я никогда не была. А вот являюсь ли я поэтом, это большой вопрос. Все эти определения странные... Я, знала, что это дело моей, извини за выражение, жизни. И знала это уже достаточно долго ,к тому моменту, как приехала в Израиль. Но, вообще-то, было тяжело говорить людям, особенно на иврите, что, вот, мол, поэт - стихи пишу, и по-русски еще к тому же. И в тот момент я вспомнила, что не только это умею делать, и стала всем говорить, что я художник. Все стало так просто и забавно. А после какой-то там по счету выставки, вдруг решила, что все, что я делаю - это, вроде как, поэзия. И последнюю   выставку коллажей  назвала «Vice Verses» - то ли вице-стихи, то ли vice versa - «наоборот». Таким образом я как-то рассчиталась за свои первоначальный комплекс и за то, что очень быстро перестала говорить незнакомым людям, что стихи пишу. И подумала: кому какое, собственно, дело? 

     - Эмиграция и поэзия связаны между собой? 
     - Да. 
     - В каком случае? 
     - Географически. В случае конкретной жизненной истории. 
     - А как там насчет ущербности - той, о  которой Бунин с Набоковым писали? 
     - У меня не было ощущения ущербности, скорее - еще большей закрытости. Количество людей, с которыми не стоило вступать в обсуждение моей поэтической деятельности,  увеличилось по сравнению с Россией. А может быть, не увеличилось,  потому что и так было бесконечно велико. 
    

- Это, скорее, вопрос самоосознания. А как обстояло дело с творчеством? 
     - А с творчеством все было в порядке. Я не скажу тебе, что не переставала писать ни на минуту, но у меня всегда были очень длинные перерывы - год, два - это вполне нормально. Поэтому, когда мы приехали, я действительно не писала. В каком-то 
смысле жизнь вытеснила литературу. Но все достаточно быстро встало на свои места. В 89 году уже какие-то вещи возникли. И понятно, что они были совсем другие. 
     - Прежде, чем сесть писать, Берроуз кололся героином, а Кизи принимал ЛСД. Это был, по видимому, их литературный... -...трип. 
     - Трип, да. Можно ли назвать эмиграцию таким литературным трипом для тебя? (Это к тому, что стихи стали другими.) 
     - Да, это в результате оказалось трипом. Безусловно. Хотя таковым не планировалось.   Забавный вопрос. В какой момент жизнь становится литературой, а литература жизнью?.. Мне кажется, что лучше на этот вопрос не отвечать. В конце 
концов увидим, что стало чем, и что перевесило... (с иронией) - Не забывай, что для нас это была не эмиграция, а репатриация. 
     - Скажи, пресловутое кризисное состояние современной литературы как-то отражается на твоем творчестве? 
     - Я не верю в кризис литературы. 
     - Сорокин в одном из интервью заметил, что в наше 
время могут быть великие DJ-и и великие режиссеры, но великих писателей быть не может, потому что сейчас не время 
литературы. 
     - Но при этом можешь быть уверен, себя он таковым считает. 
Кризис литературы существует только как понятие, но на самом деле бывает только кризис отдельных авторов или читателей, которых, кстати, может быть очень много. Литература всегда была занятием одиночек, достоянием меньшинств, и повальная грамотность ничего в этом смысле не изменила. 

---

Опубликовано в израильской газете «Новости недели» в 1998 году