Мы предвидим и считаем вполне законным то неприятие, которое
может возникнуть у читателя по отношению к гипотезе о принадлежности евреев
к семье индоевропейских народов... Направление письма, например: все арийцы,
мол, пишут нормально – слева направо, а евреи наоборот – справа налево.
И все же, при всей допустимости такого возражения, убедительность его –
кажущаяся.
Вернемся к «Критию» (III, 108 e), где сообщается, что
согласно древнейшему египетскому преданию «...была война между теми народами,
которые обитали по ту сторону Гераклитовых столпов, и всеми теми, кто жил
по сю сторону». Мы думаем, что это была, если и не война в прямом смысле
этого слова, то уж во всяком случае – долгосрочное биологическое противостояние
между расами – черной и белой. Да и как не предполагать такого противостояния,
если современные ученые [56, с. 615]
считают, что еще до зарождения египетской цивилизации имелся исконный путь
европейских народов в Малую Азию и что в связи с затруднениями, возникшими
в V–VI вв. до н. э. на этом обжитом пути, «Аратта стала торить новый путь,
из Поднепровья через Кавказ».
Нет, мы ни в коем случае не порицаем европейские этносы
за стремление к расширению жизненного пространства. Но не надо забывать
при этом, что такую же естественную тенденцию, вероятно, проявляли в те
далекие времена и африканские народы. И, таким образом, если стремиться
к объективности, то историю Месопотамии необходимо рассматривать как соперничество
южных этносов с северными. И, очевидно, что государство Шумер возникло
вначале в Южной Месопотамии (наиболее раннее поселение находилось близ
Ура, на речном острове, который возвышался на болотистой равнине) в VI
тыс. до н. э. на основе негроидного этноса.
И если исключить всякие в этом отношении догадки (способы
захоронения и атрибуты сопровождающие этот ритуал – сосуды с пищей, бусы,
раковины, глиняные статуэтки женщин со следами татуировки!), то единственным
доказательством правомерности нашего мнения является наличие слов в иврите
таких, которые уходят своими корнями в тот далекий период и при этом имеют
общую этимологическую окраску – как в иврите, так и в современных языках
негроидной расы.
Известно, что до появления арийских племен в районе Пенджаба,
туземное население Индии (мы имеем ввиду язык, трудовые навыки, религиозные
верования, строение черепа, цвет кожи – и прочая) явно принадлежало к представителям
негроидной расы. У современных историков есть все основания считать, что
первыми поселенцами на территории Южной Месопотамии были именно эти племена.
Такое предположение основано на результатах археологических раскопок, подтверждающих
наличие культурных и торговых связей между древними городами Индии и Южной
Месопотамии – связей, уходящих в глубины III тыс. до н. э. Но мы не будем
касаться доказательств, исходящих из сведений подобного рода, по той лишь
причине, что ничего нового этим в нашу тему не привнесем. Нас интересуют
прежде всего элементы языковой общности. Бонгард-Левин Г. М., автор «Древнеегипетской
цивилизации», пишет [9, с. 18]: «Повидимому,
...буддизм вобрал в себя некоторые элементы доарийской эпохи. Судя по текстам
палийского канона, учение Будды имело наибольшее число приверженцев в таких
областях, как Косала, Анга, Ванга, названия которых являются, по мнению
лингвистов протомундскими. Обращает на себя внимание... факт, что подмундака
(слово... неарийского происхождения) понимался в
текстах буддийский
аскет... Особое распространение буддизм получил в Магадхе
– области вратьев (племен, не следовавших брахманской религии и традиционным
брахманским установлениям). Нет ничего удивительного, что буддизм, выступавший
против жреческой ортодоксии и крайностей варновой системы, находил поддержку
населения тех областей, которые еще не были охвачены процессом брахманизации».
Во-первых, вдумаемся в сущность этой важной для нашего
исследования информации. Здесь практически говорится о противостоянии неарийских
племен (туземных) арийскому влиянию – негроидов европеоидам. Буддизм воспринимался
этими племенами как учение, идущее вразрез ненавистному брахманизму – апологету
кастовой структуры, и потому находил всестороннюю поддержку. Во-вторых,
фиксируется наше внимание на слове неарийского происхождения – «мундака»
со смысловым значением – буддийский аскет. И здесь мы вынуждены
констатировать, что на иврите имеется похожее слово с таким же смысловым
значением, несущим в себе все те оттенки, которые подходят именно буддийскому
аскету. И слово это – « »,
имеющее корень « »: (lindod –
линдод) – странствовать, скитаться. Очевидно, что кличку «мундака»
буддистские аскеты получили в связи с тем, что Будда долгое время странничал.
Этапы этого периода хорошо известны и мы не сможем описать их лучше, чем
это сделал Роберт Ч. Лестер в монографии «Буддизм» [31,
с. 310–311]: «Услышав от своего возницы о том, что болезнь, старость и
смерть поджидают каждого из людей, он погрузился в уныние... Увидев же
безмятежно странствующего монаха, он дал обет отречься от своего царственного
положения и начать бездомную жизнь в поисках средства от старости и смерти».
Далее этот автор повествует, что Будда «присоединился к шраманам (странствующим
монахам)» и, пройдя их школу и не почувствовав внутреннего удовлетворения,
долгое время путешествовал в одиночку.
Касательно индийского слова «мундака» представляет интерес
по своему смысловому значению и другое идентичное слово на иврите – « »,
имеющее корень « »: (leanadot
– ленадот) – отвергать, предавать анафеме, байкотировать. И, наконец, слова,
производные от этих двух любопытных инфинитивов: « »
– (nad – над) – скитающийся, « »
– (menuda – менуда) – отверженный, опальный. Такая этимология древнейшего
индийского слова, найденная нами в обозначенных ивритских словах, имеет,
кроме всего прочего, по отношению к буддизму вполне разумное историческое
объяснение – ведь учение Будды являлось в те времена с точки зрения ортодоксального
брахманизма еретическим. Именно из этих соображений, очевидно, туземное
население, благоволившее к Будде, стало ассоциировать буддистских аскетов
со словом «мундака». И конечно же, сторонники исключительности арийских
народов могут усмотреть в сохранившихся следах генетического родства иврита
с древними языками туземного населения Индии доказательство того, что евреи
никакого отношения к индоевропейцам не имеют. Но в противовес подобным
расистским настроениям напомним, что и в английском языке слово «wonder»
(странствовать, бродить) имеет такие же признаки неарийского родства с
древнейшими туземными языками негроидов; как, впрочем и русское слово «лындать»,
которое в словаре Даля имеет значение – праздно шататься, бродяжничать,
слоняться без дела. Такая международная распространенность этого «нд» говорит
прежде всего о том, что кочевой образ жизни, свойственный древним людям,
уходит во времена первочеловека, когда не существовало ни рас ни народов
и все люди, как это утверждается в Библии, говорили на одном языке.
А как же все таки быть с еврейским свойством делать все
наоборот – даже писать справа налево? – спросит определенного рода читатель
с известного рода настойчивостью. Пусть успокоится – мы ни в коем случае
не уклоняемся от ответа. Мы просто растягиваем наше еврейское удовольствие
подступать к такого рода ответам медленно и основательно.
Г. М. Бонгард-Левин, например, в труде «Древнеегипетская
цивилизация» [9, с. 4–5] утверждает,
что находки хараппской цивилизации – т. е. арийской (III тыс. до н. э.)
«...позволили установить, что жители Хараппа писали справа налево»! Но
поскольку особого рода читателей может смутить в двойной фамилии не только
левая ее часть, но и правая (Левин!), мы в подтверждение тому, что подчеркивает
этот безмерно уважаемый нами автор, начнем с самых обычных сведений – с
шумерского письма, возникшего во 2-й половине VI тыс. до н. э., с того
самого письма, к которому евреи кровно причастны и которое было, как известно,
клинописным. Писали шумеры на глиняных табличках вертикальными столбцами
справа налево (такой метод изображения знаков был, очевидно, свойственен
этносам негроидной расы) и если повернуть такую археологическую находку
на 90 градусов так, чтобы она читалась построчно в том же направлении –
это как раз и будет то, что осталось, практически, у евреев от былой шумерской
письменности – все остальные свойства письменности и живого разговорного
языка (до того времени, который историки именуют периодом рассеяния) развивались
у них на основе случайностей, неподдающихся какому-либо расчету или предвидению
– именно тех случайностей, которым были подвержены любые другие народы.
Учитывая разнообразие языков и взаимовлияний, мы думаем, что какого-либо
определяющего правила здесь нет и все зависит от тех непредсказуемых толчков
исторического развития, которые многими историками рассматриваются ошибочно,
как некая закономерность. Исходя из этого нашего мировоззрения, мы считаем,
что в ту древнюю неарийскую форму, которая выражается в грамматических
закономерностях иврита, вливалось в течение нескольких тысячелетий индоевропейское
содержание. Именно поэтому, вероятно, нашему еврейскому духу наиболее близка
психологическая классификация языков немецкого языковеда Германа
Штейнталя (1823–1899), который, отнеся индогерманский языковый тип (а значит
и все остальные языки арийского происхождения) к флективной группе, присоединил
сюда же и семитский тип (еврейский и арабский), как родственный, определив
эти языки, как имеющие подлинные слова. Исходя из нашего понимания этой
подлинности, внесем в табл. 6 слова из иврита и арийских языков, имеющие
идентичное значение и звучание.
.
Теперь, при наличии этой таблицы, текст из платоновского
«Кратила» будет восприниматься глубже – при той оговорке особого ощущения,
которое испытает на себе читатель, настроенный известным образом, ибо (не
дай Бог!) наше
семито-арийское « » («ladaat»
– «ладаат» – знать) застрянет у него в горле, как кость.
Но вернемся к «Кратилу», где Сократ задается вопросом (I, 397 e): «А
в самом деле,
Гермоген, что может означать имя «демон»?». Здесь же Сократ приводит
в пример стихи
из Гесиода:
После того, как земля поколение это покрыла,
В благостных демонов все превратились они неземельных
Волей великого Зевса: людей на земле охраняют.
То есть с уходом «золотого века» его представители превращались
«в благостных демонов». В отличие от людей последующих периодов, эти люди
были существами разумными. «Все было им ведомо», – говорит Сократ и утверждает,
что именно за это Гесиод, – «назвал их «ведомонами». И далее заключает:
«В нашем древнем языке именно такое значение было у этого слова» (I, 398
b).
<...................>
_________________________________________________________________________________________
|